Олег: «Од-но-знач-но. Помогает, помогает, помогает... Реакция московской публики отличается особым темпераментом, она от-кры-тая. Когда уставший, то открытая, радостная реакция сразу заряжает. Любовь не отличается по сути в разных городах, но темперамент различный, и иногда такой открытый, иногда даже яростный радостный прием – это счастье. Что касается программы классических романсов под фортепиано, я занимаюсь этим уже второй год у Галины Павловны, но совпасть в графиках с Игорешей Урьяшем очень сложно, настолько он занят. Мне тоже очень этого хочется.
Я еще не устал, но уже очень поздний час, и я не буду обижен или расстроен, если кто-то будет уходить, я всегда беспокоюсь за тех, кто возвращается домой поздно, и это не пустые слова. У нас и завтра выступление – закрытое. А послезавтра в Царицыно открытое настолько, что на воздухе. И хотя я готов говорить еще долго, но завтра буду ругать себя последними словами. Знаете, в чем счастье не оперного певца? Можно хоть как-то жить не по режиму. Оперный певец – проклятый человек. Он никогда бы не мог столько говорить, как я сегодня».

Зрительница с места: «Олег, у Вас с краю лежит маленькая записка, прочтите ее, пожалуйста».

Олег читает записку с просьбой проводить в Москве Рождественский концерт, подобный Новогоднему в Петербурге, но на Святках.

Та же зрительница: «Олег, это НАДО читать с пафосом!!!»
(Реплика из зала: О, Боже мой!)
Олег, помолчав: «Простите, что укоряю Вас, но это как раз вторжение в мою свободу. Я позволю себе читать так, как читаю».
Та же зрительница: «Ну, простите».

Олег читает дальше, потом отвечает: «Какое-то время в году я пытаюсь в меру сил поститься – это неделя перед Рождеством и Великий Пост. И после этого мне нужно восстанавливаться какое-то время. И Святки занимают весь этот период. Просто физически очень трудно сделать такой концерт традицией, он всегда будет под угрозой отмены или переноса. Если бы страна жила в этом ритме хоть отчасти, но, к сожалению, страна живет в другом ритме. С 1 января она напивается и так до 15-го. Получится ли праздник как концерт? Вот встречи в Храме, в общении, они происходят там, где я окармляюсь, и период после Рождества и Пасхи мне хочется, по возможности, проводить там, где и должен проводить церковный человек, – в церковном окружении, чтоб этот праздник был полным. Церковные люди, коих, я надеюсь, здесь большинство, меня поймут. Я стараюсь на Светлой Седмице и на Святках на сцену не выходить, там другого рода радость».

Олег: «Много-много лет назад в одном из первых концертов».

Вопрос: «Как и почему произошло знакомство с Исааком Шварцем, как укрепилась дружба?»

Олег: «Познакомил Миша, который был с ним знаком лет 40 по месту жительства. (Смеется) Исаак Иосифович относился к Мише с колоссальной любовью и говорил, что Миша лучший гитарист, которого он знает. (Аплодисменты) А что Шварц обо мне говорил и писал, мне говорить нескромно. И еще он говорил, что у Миши фантастические, чудесные переложения его песен для гитары. Это я цитирую и могу сказать публично. Знакомство наше произошло в библиотеке у нас в Сиверской, я не помню, чему был посвящен тот концерт в 99-98 году. Общение с Исааком Иосифовичем было коротким, в основном, по телефону. Мы несколько раз встречались, и возникла идея, не очень четкая, что Исаак Иосифович хотел написать какие-то песни специально для того, чтобы я их исполнил. Но после этого у него сразу резко через полгода ухудшилось здоровье, и это не получилось. Но это зафиксировано и письменно, он говорил, что Погудин – идеальный исполнитель романса «Любовь и разлука». (Аплодисменты; из зала: А Миша может сказать, что он о Вас говорил?) Миша не знает, кроме одного автографа, я больше не показывал. (обращаясь к Мише) Видел? Ну, если помнишь, скажи».

Миша: «Я помню, что замечательные слова были сказаны Исааком Иосифовичем, с такой радостью говорил он об Олеге. И говорил, что люди, слышавшие «Любовь и Разлуку» в Америке, – у них был такой восторг, что это пел Олег, и он сказал, что это лучшее исполнение, которое может быть. (Реплики: конечно, правильно! Аплодисменты) Он очень любил Олега, был очень строгий человек, у него были свои творческие претензии к нам, но это не отменяет большую любовь и симпатию».

Олег: «Мы сейчас вспомним Исаака Иосифовича, и это будет лучше всего».

Олег поет «Музыкант играл на скрипке...» (Аплодисменты..., цветы, цветы)

Олег перебирает листки с вопросами.
Олег: «Есть очень хорошие вопросы, но это займет очень-очень много времени. Я просто прочитаю сейчас вопросы, а потом я их сохраню, встретимся – отвечу».

Вопрос: «Что для Вас величайшая радость и печаль?»

Олег: «Величайшая радость – любовь, величайшая печаль – смерть. И хотя я верю, что Господь человеку, уходящему из жизни, определяет лучшую участь, но когда человек уходит из моей жизни, это единственное, что невозможно поправить. И как печаль – это величайшее. Величайшее разочарование – это предательство. И хотя я понимаю, почему оно происходит, и человек, вероятно, не мог поступить иначе, потому что это требовало бы от него боли или подвига, но, тем не менее, величайшее разочарование – всегда предательство. Не всегда лично меня, но, в том числе, и дела, и таланта. Хотя нужно быть очень осторожным, так как сам ни от чего не застрахован. Вообще, что-то категорически утверждая, нужно помнить, что придется отвечать за свои утверждения».

Вопрос: «Если прибегнуть к ассоциациям, с каким цветком или цветом Вы сравнили романс?»

Олег: «Нет, ни с одним. Все-таки это соцветие, это радуга».

Вопрос: «В одном из своих интервью Вы сказали, что пласт англоязычной песенной эстрадной культуры Вам не очень близок. Между тем, неужели Вы ничего не нашли для себя из песен Хампердинга, Дина Мартина, Энди Вильямса, Тома Джонса, группы Сант Эсмеральда?»

Олег: «На этот вопрос можно отвечать долго. Может быть, будет не очень интересно. Я скажу другое: мелодически я абсолютно в романской и славянской песенной теме. Отчасти, может быть, восток, даже вплоть до Ближнего Востока. Это моя стихия. Северная Европа мне дальше мелодически, я сейчас не про язык говорю».

Вопрос: «Какой праздник Ваш любимый?»

Олег: «Я уже ответил на этот вопрос – Пасха, и уже много лет, и это милость Божия, этот праздник абсолютно живой. Если бы не было никакого праздника, кроме Пасхи, мне было бы достаточно. А так я отмечаю праздники – дни рождения, Новый год. Отмечаю так, как все. По возможности, с радостью хочу видеть вокруг себя людей близких, дорогих, сделать им приятное и рад, когда они мне делают приятное».

-----------------------------------------------------------------------------

Будет продолжение, мой диктофон работал до последнего слова Олега. Только в самом начале был сбой. Дорогие форумяне, постарайтесь вчитываться в слова Олега не поверхностно, а глубоко, в сердцевину, в разноплановые поддтексты - одним словом, читать с душой. Это обережет от власти первых поверхностных реакций и впечатлений.

Вопрос: «У Вас есть опыт исполнения с большими оркестрами – с оркестром Некрасова и Федосеева. Предстоит сотрудничество с Президентским оркестром. (Вот уже человек знает). Расскажите о своих впечатлениях и о знакомстве с дирижерами».

Олег: «В следующий раз, равно как и следующий вопрос».

Вопрос: «Очень интересно узнать о Вашем знакомстве с Галиной Вишневской. Были ли Вы знакомы с Ростроповичем?»

Олег: «Нет, но в смысле как – мы с ним здоровались, но сказать, что был знаком, не могу и рассказать про него ничего не могу. А по-поводу общения с Галиной Павловной – это отдельная история, нужно много времени».

Вопрос: «Кто из классических композиторов Вам ближе? А из современных?»

Олег: «Давайте об этом тоже позже, но опять – о чем: о симфонической музыке, об опере, о песнях? Это надо конкретизировать».

Вопрос: «Мы Вас и о Вас узнаем на Ваших концертах, из интервью и статей. А есть что-то, о чем Вам самому хотелось бы рассказать – о впечатлениях, встречах? Поездках, может – мысли, которыми хотелось бы поделиться?»

Олег: «Возможно, но я думаю, что это очень опасная вещь, и вот почему. Артист полностью раскрывается в творческом делании, это обязательно. И сказать словами то, что милостью Божией удается сделать художественно, когда это происходит, словами передать невозможно. Это все равно больше. И в этом творческом делании больше моего опыта, больше знаний, больше моих чувств, моих радостей и печалей, чем я об этом буду рассказывать. Когда я уже буду, как у Вертинского в песне, посвященной жене, «никому уже не нужный и заброшенный и немножко сумасшедший и больной» (смех в зале), тогда, может быть, кому-то будет интересно послушать, как это старичек рассуждает о том, что в его жизни было».

Зрительница из зала: «Олег, я не за себя прошу. Одна Ваша давняя поклонница уже много лет просит Вас «Лучинушку» исполнить. Вы не могли бы это сделать?»
(Реплики в зале: Давайте отпустим Олега Евгеньевича; предлагают другие песни исполнить)

Олег: «У меня просьба. Давайте мы полемику вкусов в зале таком маленьком не будем проводить. Я все-таки вынужден отказать, потому что, представляете, мы закончим на такой ноте нашу встречу?»

Та же зрительница: «Но она так расстроится!»
Олег: «Но что-то, конечно, спеть надо».
(Реплики из зала: Что Вам самому хочется, то и исполняйте, «Средь шумного бала». Олег: «Но здесь же нет Игоря Урьяша», Пожалейте, устал человек; Новеллу Матвееву бы спели.)

Миша настраивает струны. Стало тихо.
Олег: «Вот кто устал, так это гитары».

Олег поет «Сколько б ни было в жизни разлук…» (спасибо, браво, аплодисменты, цветы)
И, подавая Олегу цветы, я поблагодарила его за солидарность «с уходящей натурой», поскольку именно этот вопрос и ответ Олега мне понравились больше всего. Последней поблагодарить Олега подошла одна из прихожанок Храма.

«Мы находимся сегодня здесь, в том замечательном месте, которое можно назвать приходским. Здесь Храм, и эта песня здесь будет звучать уместно, хотя она тоже печальная. Поверьте, мне сегодня очень радостно, спокойное ощущение. Последние дни были крайне тяжелыми, потом расскажу как-нибудь об этом. Это была мучительная совершенно работа, чем она закончится – пока еще неизвестно. Если будет хорошо, это будет здорово. Если нет, то это все равно не зря потраченные силы, но это было очень тяжело, пять дней подряд, я еле жив и сегодня в каком-то смысле отдыхаю. Знаете о чем бы я попросил помнить во всех обстоятельствах нашего общения, а оно может быть очень разным. Я могу быть резким, обидчивым, неадекватным – всяким. И каждый человек из публики может быть таким. Но об одном я просил бы помнить, что все-таки самое драгоценное для артиста – это необходимость его людям, публике. Поэтому я сегодня отдыхаю душой, хотя физическая усталость уже, наверное, видна, несмотря на грим, и песня, которую я бы хотел спеть сейчас, была бы другой, мне хочется найти какие-то светлые музыкальные слова, но я выполню просьбу, потому что она сегодня многократно звучала, и, во вторых, потому, что все-таки в ней, при всей ее печали, есть обетование радости, как и во всяком поэтическом творении живого, чувствующего христианского сердца».

Олег поет «Родник»… (Аплодисменты, цветы, прощание…)

Ну вот и все! Я так сроднилась с этой увлекательной задачей, при выполнении которой получила настоящее творческое наслаждение, что мне очень жаль с ней расставаться, маленький был вечер... И жаль того, что уже не надо постоянно вслушиваться в слова, звуки, интонации, вспоминая цветаевское
«Есть такие голоса,
Что смолкаешь, им не вторя,
Что предвидишь чудеса…»

Дорогие друзья-форумяне, Ваши теплые, добрые слова мы с Ниной Дановой с благодарностью переадресовываем Олегу Евгеньевичу Погудину, припомнив высказывание Игоря Урьяша – «поиски прекрасного завершены, когда мы слышим тебя». И поделитесь, пожалуйста, своими новыми впечатлениями от «нового» Олега Погудина на нашем форуме.

Приношу особую благодарность за организацию этой встречи Благочинному Церквей Балашихинского округа Протоиерею Николаю Погребняку. Благотворительный концерт был организован с целью сбора пожертвований на строительство церкви в честь Иконы Божией Матери «Всецарица» при онкологической больнице в Балашихе.

Еще раз преогромное СПАСИБО, Вера Александровна, Нина Данова, за эту удивительную встречу!