Режиссер Станислав Говорухин критикует современный кинематограф, но продолжает снимать фильмы – должен же кто-то снимать и для зрителя «за 40». Ругает Госдуму, но остается депутатом — ведь его место займет, скорее всего, мошенник. Так, как сейчас живет Россия, жить нельзя, уверен Станислав Сергеевич.

- В этом году исполняется 20 лет выхода на экраны СССР Вашего документального фильма «Так жить нельзя!» Не так давно Вы заметили, что этим фильмом Вы «не помогли, а возможно, напротив - сыграли отрицательную роль» для будущего советского общества.

- Да, скорее всего... Когда фильм вышел, очереди желающих его увидеть стояли по всей стране, а после просмотра «Так жить нельзя!» люди жгли свои партбилеты – в буквальном смысле горели костры. Правда, как потом выяснилось, партбилеты жгли, прежде всего, проходимцы и хамелеоны, порядочные люди партбилеты оставляли на память – это же история! Кое-кто, конечно, сохраняя партбилет, хотел таким образом остаться коммунистом, но большинству сохранивших просто не нужна была показуха. Что еще произошло после демонстрации «Так жить нельзя!»? Не успели мы оглянуться, а у власти оказались коммунисты, назвавшие себя демократами. В Москве – Ельцин, в республиках – секретари ЦК, в областях – секретари обкомов. Все, начиная, условно говоря, от Туркменбаши до последнего руководителя области – сплошь коммунисты! И правили все эти годы тоже коммунисты, только худшая их порода – хамелеоны. Вот вам и вся демократическая революция.

- То есть сами Вы, если и ожидали какой-то эффект от фильма, то явно не такой?

- Конечно! Я понимал, что всякое искусство бесполезно, как говорил Оскар Уайльд, но вот только не знал, что настолько... Разве я всей своей жизнью, всем своим творчеством и этим фильмом призывал к тому, чтобы напрочь забыть всё хорошее, что было в той жизни? Нет, конечно! Даже сегодня я иногда говорю: «В СССР было много хорошего». На меня сразу накидываются: «Что там было хорошего?» А хорошего, действительно, было много! Люди были другие... честнее, как ни странно, порядочнее, не было нынешнего цинизма и погони за деньгами. Искусство было другое, всё было другое... Улицы были другие: по ним тогда можно было ходить спокойно, а сегодня по ним разгуливают бандиты, а правопослушные граждане сидят за решётками и стальными дверями. В Советском Союзе было образование, наука, была школа. Сейчас ничего этого нет, а есть какое-то обезьянничание с Запада – то ли с Америки, то ли с Англии, чёрт его знает откуда они это всё содрали. Эти ЕГЭ?!.. Про науку даже и говорить нечего. Раньше человек мечтал быть инженером, агрономом, биологом, преподавателем, учёным... а сейчас женщины хотят быть моделями, проститутками или дизайнерами, на худой конец, - что один чёрт, по-моему...

- ...На самом деле оказалось, что жить можно было как раз тогда, а вот жить, как сейчас, – нельзя?

- Конечно... Вроде всё изменилось: облагообразились здания, стали чистыми туалеты – раньше же был ужас, в них нельзя было войти; построили хорошие дома, стали хорошо одеваться, питаться, но внутри-то – гниль... Ради всего этого разрушать Советский Союз не стоило. Я говорил это и Михаилу Сергеевичу. Правда, я уже начинаю сомневаться, что масштаб его личности был соразмерен с вставшими перед ним историческими задачами. Но при этом у меня есть надежда на то, что Горбачёв начал все эти перемены из добрых помыслов, просто ему не хватило ума их завершить – хоть это, конечно, не снимает с него вины, как с политика, а Ельцин – просто преступник, которому нет прощения. Ни ему, ни Гайдару.

Я считаю, что если бы к власти тогда пришёл не Горбачев, а какой-нибудь Иванов, ему тоже пришлось бы начинать реформы – время подоспело, но, мне кажется, мы бы в любом случае обезьянничали, глядя на Запад, а не на Китай – любовь к Америке жила в нас неистребимо. Мы думали, что стоит нам поступить так, как поступают американцы или англичане, всё сразу наладится. Даже сегодня мы, к сожалению, на Китай до сих пор ни разу не оглянулись, ничего у него не переняли, хотя сегодня именно Китай, а не мы – вторая в мире сверхдержава после США. А мы в дерьме...

- Выберемся?

- Никаких шансов догнать Китай у России теперь уже нет, мы отстали на сотни лет. Мы ничего не строим, не шьём – всё только Китай или Запад. У нас всё иностранное. Вот я ощупываю себя... что на мне есть российского? Очки – западные, костюм – западный; белье, носки, ботинки, телефон – всё сделано на Западе; даже «топталку» для курительной трубки и то китайцы сделали... Мы ничего не производим, только спички. (Достает коробок и пытается зажечь спичку). Да и то, видите, даже спички плохо делаем... Мы за последние годы не построили ни одной подводной лодки, ни одного воздушного судна, ни одного корабля; наоборот – всё распродали на металлолом. Зачем надо было губить отечественную авиапромышленность, кто-нибудь может объяснить? Самое ужасное, что теперь ни её, ни строительство военного флота практически невозможно восстановить, потому что в этих отраслях не осталось квалифицированных рабочих. Гастарбайтеров ведь туда не наберёшь? На заводе подводных лодок в Северодвинске работают люди 60-70-ти лет. Почему? Во-первых, потому, что с такой системой образования новому поколению специалистов просто неоткуда взяться. А во-вторых, туда просто никто не хочет идти, поскольку молодёжь считает, что честным трудом сегодня прожить нельзя. И давно так считает – ещё с перестройки. Это, кстати, и есть главная мысль моего фильма «Так жить нельзя!», а вовсе не то, что Советский Союз надо было добить.

- В 2000 году Вы баллотировались в президенты России. В случае победы, что сделали бы прежде всего?

- Покончил бы с преступностью... Это главное. Я понимаю, что с беловоротничковой преступностью нужно бороться много лет – быстро её можно только приостановить, причём бороться с нею надо неотвратимостью жестоких наказаний; но уголовную, уличную преступность можно ведь подавить за несколько дней. Для того, чтобы, к примеру, парень с девушкой могли бы ночью гулять по городу совершенно спокойно, у нас есть как российский, так и советский опыт правоохранительных органов. Но действовать надо, конечно, жёсткими мерами. Вплоть до расстрела. Безусловно, вернуть смертную казнь и так далее...

- Вы возглавляли парламентскую комиссию по Чечне, что называется, глубоко в кавказской теме. Бытует версия, что кавказские республики России – фактически отрезанный ломоть: в цивилизованном виде их назад уже не вернуть, поэтому от них надо попросту избавляться. По мнению других, в таком случае России будет ещё хуже, ибо, пустившиеся в свободное плавание, эти республики моментально станут плацдармом исламского фундаментализма со всеми вытекающими отсюда для нас последствиями.

- Ещё тогда в заключительном мнении председателя этой комиссии и в книге «Комиссия Говорухина» я предлагал исключить Чечню из состава Российской Федерации – пусть они живут, как хотят, и одновременно вернуть всех чеченцев на родину. Плацдарм, о котором вы говорите, конечно, возник бы, но он и так рано или поздно там будет. Сейчас в Чечне совершенно нет русских, хотя в Грозном раньше проживали десятки тысяч русских. Чеченцы их всех выгнали. Причем не просто выгнали, а убили, изнасиловали, ограбили... остальных выгнали. Чтобы сохранить Чечню в составе России, там необходимо ввести военное губернаторство, а в нынешнем виде удерживать её бессмысленно. Надо отпустить, создав жёсткую границу.

- Вас, часом, не упрекали, что своим фильмом «Место встречи изменить нельзя» или своей ролью обаятельного мафиози в «АССЕ» Вы воспевали преступный мир?

- ...А как я мог не показать в «Месте встречи» бандитов? Если хочешь снять фильм о героях, как же ты можешь не показать врагов? Симпатии зрителя были на стороне Жеглова и Шарапова, на стороне работников МУРа. По поводу роли в «АССЕ»... Кто меня может в чём-то упрекнуть? Я же артист. У меня была по этому поводу попытка разговора с Соловьёвым, но он мне ответил: «Твоё место в буфете!». Его это не волновало. А, в принципе, к бандитам я, конечно, не испытываю никаких симпатий и жалости. Бандит есть бандит.

- В «Ворошиловском стрелке» это Ваше отношение к преступному миру выразилось ярче всего. Фильм стал поистине народным. Но морально ли добиваться справедливости незаконным путём?

- В юридическом плане герой Ульянова действует, конечно, незаконно, но в человеческом плане абсолютно оправданно. Если правосудие отказывается наказывать виновных, что же остаётся гражданину? Только сделать это самому. Герой Ульянова берёт на себя роль правосудия, которое в данном случае на стороне бандитов. На его месте так поступил бы любой человек, но только мысленно. Мысленно каждый из нас так и поступает тысячу раз. Просто далеко не у каждого в схожей ситуации хватит мужества совершить такой поступок, а у этого старика хватило! Он не боялся фашистов, а уж этих подонков тем более... «Ворошиловский стрелок» я считаю своим лучшим гражданским фильмом. Самым нужным и своевременным.

- Лев Толстой писал о критиках: «Всякое ложно восхвалённое произведение искусства, есть та дверь, в которую немедленно хлынут все лицемеры искусства». Расшифруйте, пожалуйста, слова классика применительно к дню сегодняшнему.

- Если критик не поддерживает настоящее искусство, задача которого будить добрые и благородные чувства, делать человека лучше, пробуждать в нём что-то сокровенное, а поддерживает ложное искусство, которое делает человека хуже, пробуждает в нём низменные чувства, то критик пускает по этому пути десятки молодых творческих людей, поскольку они начинают понимать, что такой путь выгоднее – призы, фестивали, Запад... Сегодня, к сожалению, таких примеров миллион.
Но сегодня много и хороших фильмов. Я тут долго не хотел смотреть один фильм, потому что из названия явствовало, что персонаж погибнет, – «Петя по дороге в Царствие Небесное», герой – полуидиот... но потом я его всё-таки посмотрел, и фильм меня очень тронул. Это картина об очень бедных, но добрых и благородных людях. Вот вам пример. Даже среди тех картин, которые делаются не для нашей публики, а для западных фестивалей, как ни странно, есть примеры настоящего искусства... Западная публика – она же дурная, она представляет себе Россию дикой, невежественной, агрессивной азиатской страной, и все наши фильмы, которые получают призы на западных фестивалях, именно такой Россию и рисуют. Но и среди таких фильмов, как я сказал, есть примеры настоящего искусства.

Ну, вот – «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики... Отвратительный фильм, его смотреть омерзительно, но... – не отпускает, позже о нём всё время вспоминаешь, понимаешь, что в нём есть огромная доля правды. Или «Волчок». Отвратительная правда. Что тут поделаешь?.. Однако, большинство таких фильмов всё же соцреализм наоборот – правдоподобно, но неправда. К примеру, «Бубен, барабан». На меня тут все набросились – газеты, телевидение – за то, что я усомнился, что библиотекарша может воровать книги. Переврали, написав: «Говорухин считает, что библиотекарши не воруют!» Зная историю с Эрмитажем, я так сказать не мог! Но одновременно я очень хорошо знаю и районные библиотеки, и районного библиотекаря. Я объездил их сотни, знаю, что за женщины в них работают. Это именно они спасли Россию в эти тяжёлые годы, питаясь буквально воздухом.

Я встретил в Третьяковской галерее одну деревенскую учительницу с группой детей. Спрашиваю: «Ну, как вы там живёте?» Она: «Хлеб не возят, радио не работает, кислород пока есть». А какую ситуацию показывают в «Бубне»? Маленький посёлочек, практически железнодорожная станция, где все друг друга знают, а заведующая маленькой районной библиотекой ворует книги, и ходит их продавать к поездам. В это можно поверить?!.. К тому же какие там могут быть книги, чтоб их покупали?! Ложь, разумеется. А мне кричат: «Говорухин никогда не был в библиотеках!» Во-первых, я вырос в библиотеках. А во-вторых, по своей должности постоянно имел дело с работниками библиотек – я создал в Госдуме Комитет по культуре и проработал в нем много лет.

- Имела ли смысл и перспективу Ваша с Кобзоном идея создать Высший совет по нравственности на телевидении?

- Мы лишь хотели создать нравственную цензуру, которая давным-давно существует во всех цивилизованных развитых странах. Во Франции, к примеру, такой Высший совет боятся, как огня, хотя он в привычном понимании слова цензурой не является, поскольку он выносит своё решение уже после демонстрации фильма или передачи. И, предположим, говорит: эта передача нанесла вред нации, поскольку в ней демонстрировалось насилие, и показана она была в то время, когда дети могли смотреть телевизор, за это передаче огромный штраф. Вот что такое нравственная цензура. Разумеется, она не понравилась в первую очередь телевизионщикам, тем, кто зашибает деньги. Тем не менее, Госдума приняла этот закон, Совет Федерации его одобрил, а вето наложил Ельцин. Вернуться к этой идее сегодня можно, но это – тяжёлое дело, бороться практически бессмысленно. Кстати, мы же в своё время в Госдуме приняли ещё один закон об ограничении продукции сексуального характера. Совет Федерации одобрил, Ельцин наложил вето.

- «Сегодня киноиндустрия – единственная отрасль в народном хозяйстве России, которая полностью восстановлена...»

-...и значительно превзошла доперестроечный уровень. Да, это мои слова. И это произошло благодаря тому, что мы приняли закон о поддержке отечественного кинематографа. Но! Сейчас всё может вернуться обратно. Государство перестало оказывать помощь отечественному кинематографу – год не финансируется ни один фильм, только доснимаются старые. И неясно, когда деньги будут, сегодня только решается, как же их будут делить. Государство собирается создать фонд для оказания помощи кинематографу. Но создаст ли? Когда? Надо же будет набирать штат лишних людей, бухгалтеров, частично, видимо, придётся отменить функции Министерства культуры и так далее. Впереди огромная реформаторская работа. А как у нас в России проводятся реформы? Разрушить всё до основания, а затем... Если за это время заглохнет производство фильмов – закроются киностудии, и «Мосфильм» закроется – самая крупная, самая оснащённая киностудия в Европе.

Это и моя личная проблема. Что мне делать? Садиться на даче писать рассказики или рисовать, или всё-таки побарахтаться, попробовать достать деньги на новую картину? Хотя, думаю, это бессмысленно. Не к кому даже обратиться. Сейчас я, правда, снимаю лёгкую полнометражную картину про любовь - у неё очень маленький бюджет; для того, чтобы записать джаз с Голощёкиным для этого фильма, я и приехал в Питер, хотя сами съёмки идут в Москве и Одессе. В принципе, все мои картины в производственном плане были всегда дешёвыми, потому что снимал я, как правило, в Одессе. То, что стоило в Москве 500 тысяч, в Одессе стоило 300 тысяч, но в результате, тем не менее, всё обходилось в два раза дороже... Артисты ведь из Москвы – на дорогу и гостиницы сколько надо; музыку приходилось писать в Москве; озвучание чаще всего приходилось делать в Москве; сдавать надо было ездить в Киев или в Москву... Расходы возрастали, а денег-то было в два раза меньше. Поэтому я вынужденно и привык делать дешёвые картины.

- Вы режиссёр прекрасных детских фильмов «Дети капитана Гранта», «Том Сойер», «Робинзон Крузо»...

- Вот эти фильмы меня переживут точно, потому что никто сейчас не снимает детское кино; да сегодня никто и не снимет на уровне «Детей капитана Гранта». Впрочем, по телевизору детям всё равно показывают американскую киношку... На дисках, конечно, мои фильмы продают, но важно же, что идет в кинотеатрах, а, главное, по телевизору, а там детские фильмы показывать невыгодно, потому что нельзя давать рекламу. Я недавно снял детскую картину, где сам сыграл главную роль, – «Радости и печали маленького лорда». И что?! Никто её нигде не видел. Про телевидение я уже сказал, а прокатчикам показывать детские фильмы невыгодно потому, что на них должны быть дешёвые билеты. Так и пропал наш замечательный, добрый фильм.

Теоретически, конечно, можно принять законы, обязывающие соответствующие телеканалы демонстрировать отечественное детское кино, но никто же их не принимает. А телеканал «Культура» лучше покажет американский фильм про каких-нибудь там индейцев.

- Вы были очень дружны с Высоцким. Действительно, знакомству способствовало нападение на Вас хулиганов, от которых Вас защитил Владимир Семёнович?

- У нас была большая, наполненная жизнь, так что было всякое: и дрались, и выпивали, и работали вместе, и дружили, и ругались. Было и то, о чём вы говорите, только, конечно, мы с ним не именно в этот момент познакомились – мы уже были знакомы, просто после этого эпизода стали ближе.

- Если б не Вы, Высоцкий мог бы и не сыграть в «Место встречи изменить нельзя».

- Да. Через год он умер, а, чувствуя приближение конца, не очень хотел тратить время на пять фильмов: моя картина – это ведь не просто пятисерийный фильм, это пять больших фильмов по часу с лишним каждый. Тогда они с Мариной меня и уговаривали его отпустить, чтобы Володя мог поехать в Америку, на Таити, во Францию. В итоге он и в фильме снялся, и съездил и в Америку, и на Таити, и во Францию, и ещё кое-куда, потому что мы сделали Володе щадящий режим, весь график съемок построили под него... А что было бы, если бы он не снялся в фильме? Насколько бы он обеднил себя. Прежде всего себя, а не зрителей: в принципе, ведь можно было найти артиста и не хуже, чем Высоцкий, потому что Высоцкий - артист, конечно, замечательный, но такие были; фильм бы и без него получился бы такой же динамичный, интересный, захватывающий. Предположим, если бы вместо Высоцкого сыграл бы молодой Губенко или молодой Филатов. Филатов, кстати, мог бы, на мой взгляд, отлично сыграть Шарапова, но зрителям вот Конкин понравился. Я пытался потом несколько раз донести до зрителей моё мнение, а они: «Что Вы! Шарапов и должен быть таким «голубоглазым щенком»! Я изумляюсь: «Каким «щенком», он командир разведроты!» Но зритель, как всегда, прав. Да и чего сейчас ворошить - дело сделано.

- Высоцкий бы прижился в 1990-е годы?

- Он либо спился бы, либо умер от огорчения. Трудно себе представить, чтобы он пел на корпоративах и лизал задницу начальству.

- «Я отношусь к себе как к очень плохому, страшному, неприятному, надоедливому человеку...» Ваши слова, Станислав Сергеевич!

- Я думаю, что это болезнь каждого здорового человека: по утрам с отвращением смотреть на себя в зеркало, быть недовольным тем, как ты живешь. Не то чтобы это какое-то очищение... чёрт его знает! Потом, я же работаю в Думе, при этом её ругаю. Вот по утрам я себе и задаю вопрос: чего ж ты её ругаешь, если сам там? Если от тебя ничего не зависит - возьми и уйди! Да я бы и ушёл, но, уходя, обязательно надо хлопнуть дверью, объясняться с журналистами. Правильно? Кроме того, на моё место, скорее всего, придёт жулик.

- Что самое главное в Вашей жизни Вы сделали для народа?

- Фильмы, конечно. Фильмы, которые будили добрые, благородные чувства в людях. Начиная с детских и заканчивая тем же «Ворошиловским стрелком», «Благословите женщину»... Последнее время я снимаю лёгкое кино, поскольку жизнь и так поганая. Правда, снимаю не для кинотеатров – мой юмор в кинотеатрах не поймут нынешние молодые зрители, это кино для тех, кому за сорок, для советских зрителей.

- У Вас масса интересов – от живописи до шахмат, но что интересного для такого человека, как Вы, в картах и бильярде?

- А что интересного, к примеру, в теннисе? Вам нравится плавать, а мне нравится играть на бильярде. Я вообще люблю игры, а самая популярная для меня игра, которой я занимаюсь каждый день – шахматы. Но и в картах нужен опыт и анализ, а не только удача. Неумный человек, который играет месяца два, обязательно продует в блек-джек, к примеру, или покер. Один раз ему, конечно, может повезти, но если он не умеет играть, то всегда будет продувать. В картах тоже есть много нюансов, которым надо учиться: психология и прочее, прочее. И бильярд очень умная игра – там тоже надо думать. Кстати, великие шахматисты замечательно играли в бридж, покер... начиная от Эммануила Ласкера – второго чемпиона мира, да и первый – Стейниц – тоже играл, кончая самыми последними. Все они блестяще играли в карты. Анатолий Карпов вообще играет во все игры! Я хожу играть в небольшой шахматный клубик, так Карпов там всё время жарится в нарды. Так что – шахматы, карты, бильярд – мой спорт. Раньше я увлекался альпинизмом, горными лыжами, различными походами, но сейчас я этим всем заниматься не могу – мне сделали две операции на позвоночнике, две операции на коленях, так что эти виды спорта уже не для меня.

- О чём больше всего жалеете в жизни?

- Жалею, что не сделал десяток детей. Хотя тоже вопрос: в какой стране они будут жить? Внуки, может быть, ещё как-то проживут, а наши правнуки уже будут жить в Китае. Мой старший внук, кстати, учит китайский язык. Жалею о том, что жизнь прошла очень быстро; о том, что не использовал её на всю катушку. Очень много бездельничал. Время, потраченное на карты, шахматы и бильярд, я не считаю напрасно потраченным временем, но были абсолютно глупо потраченные годы. Целые годы! Можно было снять не двадцать картин, а тридцать... Господь отпустил мне очень хорошее здоровье, физические силы, талант какой-никакой – всё это надо было использовать на полную катушку.

Беседовал Лев Сирин, «Фонтанка.ру»

Полная версия материала: http://www.fontanka.ru/2010/01/12/061/