| Юлия_Михайловна | Дата: Среда, 04.08.2010, 19:28 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Постоянные участники
Сообщений: 78
Статус: Offline
| Берёзка… Берёзонька…
Как много заключено в этих словах для русского сердца!
Образ белоствольной красавицы русских лесов для многих из нас является символом отчего края, дома, в котором родился и рос. Поэты посвятили ей вдохновенные строки, художники запечатлели неповторимую её красоту в живописных полотнах.
И все-таки, пожалуй, ярче всего воспета березка в музыке: в песнях, в романсах, даже в симфонии… и в старинном русском вальсе, который так был и назван когда-то: «Берёзка».
Что мы с вами до недавнего времени знали об истории этого вальса, об авторе «Берёзки» и его судьбе?
Да ничего ровным счетом, если не считать того, что в одних изданиях вальс этот приписывался некоему Б. Шиллеру, в других — Дрею, Дрейзину. Чаще же всего в публикациях «Берёзки», на этикетках пластинок фамилия автора, вообще, не указывалась.
В 1961 году на эти и другие вопросы, связанные с биографиями старинных русских вальсов, попытался ответить Александр Вячеславович Шилов. Но сведения эти, приведенные им в книжке «Неизвестные авторы известных песен», были очень скупы и лаконичны.
Поиск его продолжил другой «песенный следопыт» — москвич, библиограф Виктор Михайлович Комаров.
В ту пору на экраны страны вышел музыкальный фильм «Девичья весна», поставленный с участием ансамбля «Берёзка». И был в нем запоминающийся и яркий финал — хореографическая новелла на музыку одноименного вальса. Танец этот удивительно органично слился с музыкой, с теми ассоциациями, которые будит она в нашей душе. Ведь в песнях и стихах нашего народа с берёзкой очень часто сравнивают русскую девушку. О ней говорят: нежная, стройная, величавая, словно берёзка! Этот чудесный девичий образ во всей его прелести и красоте как раз и раскрылся в неповторимом хороводе ансамбля. Березки преобразились в прекрасных стройных девушек. Их изумрудные ветви ожили, как по волшебству, и закружились в танце, создавая атмосферу чарующей поэзии, весны, молодости…
Появление «Берёзки» в фильме имело неожиданное продолжение, связанное как раз с биографией этого вальса. Дело в том, что в титрах картины автором музыки к ней был назван композитор Александр Флярковский, но при этом никак не оговаривалось, кому же принадлежит музыка вальса «Берёзка», ставшего, по существу, кульминационным эпизодом в музыкальной её партитуре.
Своё недоумение по этому поводу высказала в письме к создателям фильма ленинградка Нина Ивановна Немонтова:
«Вальс «Берёзка», который прозвучал в вашей картине, — сообщала она, — сочинен был ещё до революции Евгением Михайловичем Дрейзиным. Он был женат на моей старшей сестре, и я хорошо помню, как играла этот вальс ещё в типографских гранках, а потом рассылала по магазинам для продажи. Был им написан ещё такой вальс — «На бивуаке». Это — для меня, вроде упражнения. Евгений Михайлович играл превосходно на скрипке, а я аккомпанировала на рояле ему и его ученикам. И хотя из меня не вышла хорошая пианист, аккомпаниатором я была хорошим. И в этом большая заслуга Евгения Михайловича.
Но вернусь к вальсу «Берёзка». По выходе его в свет, он нашумел, на него был большой спрос. Были даже случаи кражи нескольких тактов и публикации вальса другими авторами под тем же названием. Дрейзину пришлось даже судиться по поводу плагиата, и, насколько помню, процесс этот он выиграл, Дело было как раз перед самой революцией.
А теперь на пластинках и в сборниках пишут «старинный вальс» и не указывают автора. Но ведь это — абсурд. Автор у вальса «Берёзка» есть, и его имя надо восстановить.
А молодому композитору Александру Флярковскому хотелось бы посоветовать: пользуясь чужой музыкой, не совершать плагиат, а постараться найти и указать первоисточник, как это делалось всеми порядочными людьми в музыке и литературе».
Вот такое «сердитое» письмо попало к Комарову, и, зацепившись за эту ниточку, он обратился в архивы и там отыскал послужной список Дрейзина, восстановил по нему основные вехи дореволюционного периода его биографии.
Откликнулись сын и дочь композитора. И вот что удалось выяснить с их помощью.
Родился Евгений Михайлович Дрейзин в 1878 году в Полтаве, в семье провинциальных актеров. В 1903 году, окончив 6 классов Московской императорской консерватории по классу скрипки, уехал на Дальний Восток и там поступил капельмейстером на крейсер «Аскольд» Тихоокеанской эскадры.
Начало русско-японской войны Евгений Дрейзин встретил в 26-м Восточно-Сибирском полку, дислоцировавшемся в Порт-Артуре, и всё время жестокой осады японцами этой крепости находился в рядах её героических защитников.
Из исторической хроники известно, что полковой оркестр, которым руководил Дрейзин, вместе с капельмейстером «участвовал в атаке при отбитии у противника господствующей высоты в ночь с 19 на 20 июля 1904 года». Музыканты прямо на поле боя играли русские военные марши и другую музыку, подымавшую настроение воинов, усиливавшие их боевой порыв, а затем — в составе санитарного отряда выносили с поля боя раненых и убитых.
В тяжелые и трагические дни вольнонаемному капельмейстеру нередко приходилось вместо дирижёрской палочки брать в руки боевое оружие, подменяя погибших офицеров в штабе и на наблюдательном пункте. За проявленное мужество и самоотверженность при отражении атак противника Евгений Дрейзин был награжден Георгиевским крестом с надписью «За храбрость».
Это был незаурядный человек, преданный своему делу, удивительно скромный, честный, порядочный, с чутким сердцем, отзывчивым на чужую боль и беду.
Известен такой случай: когда хоронили сестру милосердия, умершую от ран, полученных в сражении у стен Порт-Артура, Евгений Михайлович снял свой Георгиевский крест и приколол к её платью. Или вот такой ещё факт. После получения приказа о сдаче Порт-Артура японцам, русскому гарнизону — солдатам и офицерам — предстояло отправиться в плен, в том числе — и музыкантской команде. Это не относилось к вольнонаемным, и потому Дрейзину было предоставлено право отправиться на родину, в Россию. Но он отказался и предпочёл разделить участь своих боевых товарищей и подчиненных.
В книге Степанова «Порт-Артур» есть эпизод, отразивший финал порт-артуровской драмы, в котором мне встретились строки, имеющие, думается, прямое отношение к Евгению Дрейзину и его оркестру: «С утра 23 декабря рота за ротой, батальон за батальоном, полк за полком текли русские военные части по разбитым артурским мостовым. Среди них были тысячи раненых, выписанных и просто убежавших из госпиталей. Тяготы и лишения сблизили всех и расставаться друг с другом не хотелось. Некоторые солдаты были так слабы, что товарищи вели их под руки. Офицеров почти не было видно, а у тех, которые шли в строю, был измождённый болезненный вид, многие сильно хромали и опирались на палки.
Но вот на солнце блеснула медь оркестра, и раздались бодрящие звуки военной музыки. Это шёл Восточно-Сибирский стрелковый полк. Несмотря на то, что в полку было очень много раненых, все же солдаты твердо держали ногу, сохраняя равнение в рядах, и двигались бодрым широким шагом.
Впереди полка, по-старчески семеня ногами, шел Надеин, а за ним, прихрамывая, с перевязанной головой и рукой, следовал Стах Енжиевский, а по тротуару ковылял неизменный Капитоныч.
Как только оркестр смолк, Енджиевский подал знак рукой, и тысячный солдатский хор грянул: «Как ныне сбирается вещий Олег…».
— Какая часть? — подлетел японский офицер к полку.
— 25-й Восточно-Сибирский генерала Кондратенко полк! — отчеканил Стах. — Надеюсь, вам имя этого генерала известно?
…Капитоныч заорал:
— Смирно! Слухать меня, как самого генерала Стеселева! Я в Севастополе воевал и знаю, что супротив русского солдата никто не может устоять! Купили японцы Артур у генерала. А русского солдата им вовек не победить!
…На Сигнальной горе опустился русский военный флаг и взвился японский.
Грохот салюта потряс воздух.
Амурская эпопея окончилась».
Именно тогда, в японском плену, тоскуя по родине, и сочинил Евгений Михайлович свой вальс «Берёзка», в котором попытался высказать и выразить сыновнее чувство любви к родимой земле, к неповторимой русской природе, веру в народ свой, в его неодолимую силу.
После возвращения из плена в 1906 году, Дрейзина вновь зачислили в родной полк, стоявший в семи верстах от Иркутска. Его боевые заслуги были отмечены серебряной медалью «В память обороны Порт-Артура», орденом Станислава 3-й степени с мечами и бантом и производством в коллежские регистраторы. В 1911 году он был назначен старшим капельмейстером дивизии.
Примерно в это же время вышло и первое издание «Берёзки» — партитура для духового оркестра, отпечатанная в литографии штаба военного округа в Иркутске, а в 1912 году — второе — переложение вальса для фортепиано. Опубликовал его в Симферополе нотоиздатель Яков Богорад.
Издание это быстро распространилось среди любителей музыки и завоевало широкую популярность. На его суперобложке были изображены озеро, луг, усыпанный полевыми цветами, и токая надломленная берёзка, склонившая ветви к самой воде.
Образ надломленной берёзки — случайна ли эта картина? Оказывается, нет, Дело в том, что первая часть вальса «Берёзка» основана на мелодии юношеского романса Антона Рубинштейна «Разбитое сердце», начинавшегося словами: «Я видел березку: сломилась она, верхушкой к земле наклонилась она…».
Содержание этого романса из цикла «Шуточки», сочиненного Рубинштейном в 1848 году на стихи немецкого поэта Рудольфа Левенштейна в переводе Виктора Крылова, лирическое и несколько сентиментальное: в сломанной берёзке, умирающей бабочке, в подстреленной лани юноша, разочарованный в любви, видит свою печальную судьбу.
В свое время романс этот был очень популярен. Его включали в свой репертуар многие известные певцы и певицы. На Украине романс этот стал почти народной песней. Причем перевод его на украинский язык приписывается Тарасу Шевченко. Так ли это, утверждать не берусь, но песня эта и в наши дни широко распространена и поется на Украине. Начинается она словами: «Я бачив, як витэр бэрэзку зломыв…».
Позволю себе предположить, что у себя на родине, в Полтаве, Дрейзин мог слышать именно эту украинскую песню, а не рубинштейновский романс, полюбил её, считал народной. Когда же оказался в плену, на чужбине, песня эта вновь ему припомнилась и стала основой вальса «Березка».
Популярность этого вальса в дореволюционные годы была столь велика, что в ту пору у него даже появился «двойник». Произошло это три года спустя после того, как «Берёзка» Дрейзина была опубликована, полюбилась и запомнилась многим.
Сочинил новую версию «Берёзки» предприимчивый нотоиздатель и автор модных салонных романсов некий Андржеевский. Он использовал в первой части вальса ту же самую тему романса Рубинштейна «Разбитое сердце», что и Дрейзин, а вторую и третью части построил на других темах-мелодиях. И он, и издатель этого опуса Бессель пошли на подлог, повторив на обложке нот тот же самый рисунок, который был на симферопольском издании «Берёзки» Дрейзина — надломленную берёзку, склонившую ветви к воде. Понимая, по-видимому, что поступает некрасиво и непорядочно, автор этой мистификации «спрятался» за псевдоним — «Б. Шиллер».
Покупатели бросились приобретать в нотных магазинах это издание. А когда познакомились с нотами и поняли, что их одурачили, стали осаждать нотоиздателя письмами и претензиями. И тот, чтобы спасти, как говорится, честь фирмы, вынужден был пуститься на поиски Дрейзина.
Отыскал он его в действующей армии, поскольку в то время уже разразилась первая мировая война, и автор «Берёзки» вместе со своей дивизией и оркестром был на русско-германском фронте.
С Дрейзиным заключили договор, и в 1916 году выпустили ноты с его вальсом и пометкой: «Действующая армия».
Это было четвёртое издание «Берёзки», предпринятое в дореволюционные годы. К сожалению, оно оказалось последним, где упоминалось имя Дрейзина, потому что вплоть до середины 60-х годов прошлого столетия вальс публиковался либо без упоминания имени автора, либо им называли Шиллера. Нет-нет, да и в наши дни поступают подобным образом, путаясь, если можно так выразиться, между двух «Берёзок», приписывая Шиллеру-Андржеевскому вальс, который тот не сочинял.
Ну, а как же сложилась дальнейшая судьба и биография автора «Берёзки» и самого вальса?
После революции Евгений Михайлович поселился сначала в Керчи, а затем переехал в Калугу, где в 1918 году организовал первый в городе любительский духовой оркестр из рабочих-печатников местной типографии. Выступал с концертами как скрипач и дирижёр, преподавал в музыкальном училище, а также руководил духовым оркестром командных курсов Калужского гарнизона.
По свидетельству участников этих оркестров, они исполняли не только «Берёзку», но и многие другие произведения, сочиненные их руководителем. Среди ни — вальс-фантазию «Тайна Мазурских озер», написанную в память о трагическом для русской армии сражении времен первой мировой войны, в котором Дрейзин принимал участие. Были в репертуаре оркестров также вальсы «Сибирский», «На бивуаке», «Люблю тебя», написанные Дрейзиным и изданные ещё в дореволюционные годы.
«А поначалу, когда в оркестр к нему пришли, мы даже не знали, каким пальцем нотку какую взять, как в инструмент дунуть, — вспоминал многие годы спустя участник молодёжного оркестра калужских печатников Александр Александрович Кружков, — так Евгений Павлович всем нам показывал и всех нас учил: на альту — вот так возьми, на баритоне — вот этак. У него даже «Школа» своя была напечатана. Однако не это главное его качество и главная заслуга как педагога. Учат все. Показывают многие. Но как он учил? Вот в чём главное-то. Он жить нас учил, природу любить, красоту в ней увидеть. Вот эти качества он всем нам прививал. Придет на занятие и, прежде чем репетицию начать, расскажет что-то интересное. Этим он людей брал…
Вот ведь сейчас в клуб людей не загонишь… Почему? Да руководители такие — время отбывают, деньги свои зарабатывают. А он — хлебушек по карточке получал. Денег ему не положено было — фондов на это не отпускали. Костюмчик на нем латаный был. Так мы однажды собрались вскладчину, и костюм ему подарили… В такую вот годину работать ему с нами пришлось…».
Уже тогда Е.М. Дрейзина беспокоил наметившийся спад в работе клубных духовых оркестров, о чём свидетельствует его статья «Развал духовых оркестров недопустим!» в журнале «За пролетарскую музыку» (№ 7, 1930).
И ещё об одном хотелось бы упомянуть. Вальс «Берёзка», как, впрочем, и другие произведения Дрейзина, любил слушать в городском парке Калуги в исполнении духового оркестра под управлением автора его земляк, Константин Эдуардович Циолковский.
Любовь к музыке Евгений Михайлович передал своим детям-погодкам: сыну — Альбину и дочери — Элегии (так он назвал её потому, наверное, что «Элегия» Масснэ была одним из любимейших его произведений, и оттого, конечно же, что не мыслил жизни детей своих без музыки). И они, действительно, пошли по стопам отца: оба стали музыкантами, посвятили многие годы музыкально-просветительской и педагогической деятельностью. Альбин Евгеньевич — в Санкт-Петербурге, а Элегия Евгеньевна — в Калуге.
Мне посчастливилось многие годы переписываться с ними. А Элегия Евгеньевна даже принимала участие в передаче, которую я подготовил, посвященную жизни и творчеству её отца, и была очень рада услышать песенную версию «Березки» в исполнении Людмилы Георгиевны Зыкиной (стихи Александра Безыменского): Средь сосен суровых, меж тёмных ракит
В серебряном платье берёзка стоит.
Склонились деревья, цветы и кусты
Пред гордым величьем её красоты.
И нежна, и стройна, и всегда величава она.
Весела и светла, и земле родной верна.
Чу! Шелестит листва густая…
Это она, берёзка родная,
Милой земле в ответ
Посылает любовь и привет.
Только лишь встретишься с нею,
Сердце забьётся сильнее.
Сердце! Ведь всегда с тобой
Образ берёзки родной.
Средь сосен суровых, меж тёмных ракит
В серебряном платье берёзка стоит.
Склонились деревья, цветы и кусты
Пред гордым величьем её красоты.
И не зря наш народ о берёзоньке песни поет.
Целый мир обойдёшь, но такой красоты не найдёшь.
Почти век прошел со дня рождения этого вальса. Сменилось уже несколько поколений, отзвучало и успело множество модных мелодий. Давно уже нет среди нас автора «Берёзки». Евгений Михайлович Дрейзин умер в феврале 1932 года и похоронен в Калуге, на Пятницком кладбище.
Но все эти годы не увядает, живет и не старится необъяснимо дорогой и близкий всем нам, нежный и трогательный вальс, наполненный чарующими звуками легкой грусти, настраивающий души наши на что-то свое, заветное, сокровенное, но непременно светлое и чистое, как родниковая вода, как воспоминание о детстве, об отчем доме, о первой любви — символ Родины, символ России.
Юрий Евгеньевич Бирюков
http://1001.ru/arc/birykov/issue43/
Сообщение отредактировал Юлия_Михайловна - Среда, 04.08.2010, 19:34 |
| |
| |
