Вот только два народных варианта:

Уж ты, верная, манерная, сударушка моя
Уж ты, верная, манерная, сударушка моя,
Ты меня, сударушка, высушила,
Без морозу без лютаго сердце вызнобила,
Как пустила сухоту по моем животу,
Как разсыпала печаль по моим ясным очам,
Приневолила любить чужемужнюю жену!
Чужемужняя жена —
То сударушка моя;
А своя шельма жена —
Полынь горькая трава,
Стрекучая крапива,
В чистом поле росла,
В чистом поле на межи,
На межи, уво ржи,
На широкой рубежи.

Я баяла, манула
К себе милаго дружка:
Перейди, друг, перейди
На мою сторону! —
— Уж я рад бы перешел, —

Переходу не нашел!
Переходушки часты —
Все калиновы мосты.
Уж мне по мосту пройтить, —
Мостовую заплатить;
Через плотинушку пройтить, —
Полтинушку заплатить;
Через тихий Дон поплыть, —
Зелен кафтан намочить,
Светлое платье помарать,
У сударушки не бывать,
У глазушках не видать.

Как ее можно
Стараго мужа обмануть?
Скажу: дождик приходил,
Скажу: дробненький;
Под ракитою стояла,
Дробнаго дождю пережидала.
С милым дружком простояла —
Набалакалась и наплакалась!
Курская губерния, Щигровский уезд. Халанский, № 32 («хороводная»).

Уж ты верная, манерная сударушка моя!
Ой, люли, люли, люли да, ты, сударушка моя!
Да не ты ж ли, сударушка, мене высушила,
Ой, люли, люли, люли да, мене высушила,
Без мороза ретивого сердце вызнобила.
Ой, люли, люли, люли да, сердце вызнобила.
Присушила сухоту ко моему животу.
Ой, люли, люли, люли да, ко моему животу.
Присушила чёрны кудри ко буйной голове,
Ой, люли, люли, люли да, ко буйной голове,
Да заставила шататься по чужой стороне.
Ой, люли, люли, люли да, по чужой стороне.
Ты заставила любить чужемужнюю жену.
Ой, люли, люли, люли да, чужемужнюю жену.
Чужемужняя жена, да, лебёдушка белая,
Ой, люли, люли, люли да, лебёдушка белая,
А моя шельма-жена, да, полынь горькая трава.
Ой, люли, люли, люли да, полынь горькая трава.
Полынь горькая трава, да, на меже в поле росла,
Ой, люли, люли, люли да, на меже в поле росла,
На меже, меже, меже, в чистом поле рубеже.
Ой, люли, люли, люли да, в чистом поле рубеже.
Через поле, поле, поле перепёлушка летит,
Ой, люли, люли, люли да, перепёлушка летит,
Перепёлушка летит, перепархивает,
Ой, люли, люли, люли да, перепархивает,
А моя шельма-женёнка перемаргивает.
Ой, люли, люли, люли да, перемаргивает.
Не вари кашу крутую, вари жиденькую,
Ой, люли, люли, люли да, вари жиденькую,
Не люби девку сухую, люби сытенькую.
Ой, люли, люли, люли да, люби сытенькую.
Да никто эту былинку не искусит, не сорвёт,
Ой, люли, люли, люли да, не искусит, не сорвёт,
Да никто эту девчонку, никто замуж не возьмёт.
Ой, люли, люли, люли да, никто замуж не возьмёт.
Никто замуж не возьмёт, не посватается,
Ой, люли, люли, люли да, не посватается,
Не посватается, не порадуется,
Ой, люли, люли, люли да, не порадуется, –
Ни купец, ни вдовец, ни удалый молодец.
Ой, люли, люли, люли да, ни удалый молодец.

А вот в мультипликационном фильме о Пушкине другой вариант и смысловая нагрузка другая, как и у того варианта, что Олег поет. Вот вам и две взаимоисключающие версии. С народными песнями такое нередко бывает.

Народные песни очень длинные, сюжетные, со множеством разных повторений для пущей убедительности в передаче настроения, переживания. Такие песни со сцены исполнять трудно, если не невозможно. Для исполнения со сцены народная песня сокращается, и иногда очень сильно. Поэтому можно предположить, что и смысл, который был заложен в длинном первоначальном тексте, частично теряется, а иногда и вообще может стать непонятным. Но наверное, для исполнителя главное в этом случае не смысл донести, а показать красоту мелодии, певучесть, да и показать свои вокальные возможности (а народная песня для этого хороша как никакая другая).

Вариант, который исполняет Олег Погудин:

Уж ты верная, моя манерная
Сударушка ль моя.
Ты пошто меня, моя сударушка,
Повысушила,
Без мороза да без лютого
Сердце вызнобила.
Как чужие женушки
Да белые лебедушки.
А моя шельма-жена -
Полынь, горькая трава.
Полынь, горькая трава
Во сыром бору росла,
В чистом поле да на межи,
Да во широком рубежи.

А вот еще вариант из сборника Киреевского:

Ой верная, манерная сударушка моя!
Ой люли — ой юли, ой ляли — лели!
Ой не ты меня, сударушка, повысушила,
Без морозу, без лютова сердце вызнобила,
Напустила сухоту по моём животу.
Как рассыпалась печаль по моим ясным очам,
Как чужие-то жены — лебедушки белые,
А моя ли жена — полынь, горькая трава,
Во сыром бору росла.
У-во ржи — на межи,
На широком рубежи
Перепелычка бежить,
Ой она бежить, бежить, перепархиваить.
Как и с терема в терём
Красна девица идеть,
Тихи речи говорить:
„Загорись, загорись высоко, батюшкин терём,
Ну, помилуй, боже, один дедушкин авин,
Адин дедушкин авин:
У авине дворянин
Караватушку мостил,
Рукавички забыл,
Рукавички на полички,
Черна шапка на крюку,
А мой миленький на верху“.

http://feb-web.ru/feb/byliny/texts/p22/p2220253.htm

Добавление:
Но у нас людей всегда так: в чужом огороде капуста слаще. Если бы пожил с этой другой, то же самое бы про неё сказал.

Это не я "сформулировала", а Татьяна.

А я повторюсь - эта песня в том варианте, как ее поет Олег, звучала в мультфильме о Пушкине, как бы комментируя его отношения с женой. Можно о Пушкине и Натали сказать:

"...всё-таки своя жена персонажа извела-повысушила так, что он уже завидует другим- у них жёнушки будто бы лучше. Вероятно уже даже разлюбил. Так достала..."?

По-моему, так просто, что аж противно.

Что же до песни, обсуждаемой в теме, то лично мне она не нравится, не интересна, а потому мне как-то, честно говоря, безралично, о чём же она поётся... Но вот мимо темы отношений Пушкина с его женой, человеком, которого он практически боготворил, бесконечно любил и которому беспрецедентно доверял, я пройти равнодушно мимо не могу. Не хочется потакать всякого рода завистливым или же недалёким людям, кричащим распни его!, снова и снова, вот уже два века как...
Людмила, это не Вам упрёк, а той фразе, которую Вы здесь озвучили, и молча мимо которой я пройти не смогла.

Кого в данном случае Вы имеете в виду под "завистливыми или же недалёкими людьми, кричащим распни его!, снова и снова, вот уже два века как... "?