Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Кто из бывших фронтовиков не помнит одну из самых известных песен Великой Отечественной войны – «В землянке». Ее авторы – поэт Алексей Сурков и композитор Константин Листов.
Когда поэт писал стихотворение «Бьется в тесной печурке огонь», он не предполагал его публиковать и тем более не думал, что оно может стать песней. Это были несколько стихотворных строчек из письма жене с фронта. Написал их Сурков действительно в землянке, «в белоснежных полях под Москвой», в районе Истры, в конце ноября 1941 года под живым впечатлением очень трудного дня, когда автору – корреспонденту фронтовой газеты – пришлось вместе с штабом одной из гвардейских частей вести тяжелый бой с гитлеровцами.
В начале 1942 года в столицу проездом с Балтийского флота на Северный на несколько дней заехал К. Листов.
- Я позвонил Алексею Суркову, - рассказывал композитор, - и попросил дать что-нибудь «певческое». В ответ Сурков, характерно окая, сказал: «Костюша, «что-нибудь» - нет. А вот я написал тут один стишок – письмо жене, она в эвакуации. Прочти, может, что получится…»
Листов поехал в типографию «Гудок», где в то время размещалась редакция фронтовой газеты «Красноармейская правда». Стихи Суркова захватили его своей лирической силой, искренностью, глубоко отозвались в сердце.
Через неделю Листов пришел в редакцию, попросил гитару и спел только что написанную песню.
- Сотрудник газеты, - продолжал он, - известный ныне писатель Евгений Воробьев, попросил ее оставить. Нотной бумаги у меня не было, и я взял обыкновенный лист бумаги, начертил на нем пять линеек, записал мелодию и ушел.
Откровенно говоря, композитор не очень был уверен в том, что песня получилась. Казалось, в те дни нужны были песни, зовущие на бой с врагом, а он написал музыку лирическую, немного грустную…
Но композитор ошибался. Песня пошла. В особенности после того, как неожиданно для авторов была напечатана в «Комсомольской правде». Оказывается, Воробьев отдал в редакцию «Комсомолки», где работал до войны, стихотворение и разлинованный листок с нотными строчками.
«Землянка» пользовалась любовью на всех фронтах и особенно у тех воинов, которые воевали под Москвой, кто гнал ненавистного врага от стен родной столицы.
Надо сказать, что поначалу песня вызвала и критические замечания. Некоторым казалось, что строки : «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага» - упаднические, разоружающие. Высказывались даже пожелания, чтобы эти слова были заменены другими.
Но Сурков категорически отказался от переделок.
«О том, что с песней «мудрят», дознались воюющие люди, - писал в своих воспоминаниях поэт. – В моем беспорядочном армейском архиве есть письмо, подписанное шестью гвардейскими танкистами. Сказав несколько добрых слов по адресу песни и ее авторов, танкисты пишут, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага».
«Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, - ведь мы-то знаем, сколько шагов до нее, до смерти».
Так думали фронтовики. И песня исполнялась в первоначальном виде. Ведь, как известно, «из песни слова не выкинешь».
Да, «Землянка» - произведение лирическое, чуть-чуть грустное. Но не уныние вызывала она у бойцов, не тоску. Нет, она воодушевляла на подвиг, звучала как вызов врагу, как презрение к смерти. Случалось, что ее пели перед атакой, ее пели, идя в бой.
Интересный случай приводил в своих воспоминаниях К. Листов. Композитору привелось попасть в Новороссийск сразу же после его освобождения. Здесь ему рассказали, что «Землянка» была любимой песней отряда десантников под командованием Героя Советского Союза Цезаря Куникова. В самые напряженные минуты боя куниковцы, идя на решающий штурм, кричали: «Пой, гармоника, вьюге назло!»
- Я горжусь тем, - вспоминал народный артист РСФСР К.Я. Листов, что «Землянка» была бойцом, участвовала в борьбе и помогала победе.

Друзья-однополчане: рассказы о песнях, рожденных войной, мелодии и тексты/автор-сост. А. Луковников. – Изд. 3-е, доп. – М.: Музыка, 1985. – 252, [4] с. – С. 54-55.

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега…
До тебя мне дойти нелегко.
А до смерти четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.