Во Дворце культуры - полный зал, поклонники Олега Погудина пришли послушать «Избранное». Романсы пушкинской поры, танго, лирические песни нового времени, Вертинский – замечательная классика и современность.

Порадовала любителей и французская часть – песни из репертуара Эдит Пиаф, других известных исполнителей на прекрасном французском. Как сказал в интервью журналистам артист, все они любимые. При первом взгляде на него возникает ощущение духовности личности. Он кажется очень юным на сцене, потом с удивлением узнаешь, что Погудину уже сорок.

Слушая его романсы, веришь, что он искренен, и такой же он в жизни.

Вопрос: Что для Вас наш Выборг? Вы каждый год бываете здесь, это для вас один из многих городов или что-то особенное?

Ответ: В Выборге устойчивое ощущение, что сюда приезжаешь домой. Я говорю тривиальные вещи, но Выборг – город европейский, пожалуй, единственный, сохранившийся из средневековых городов на территории России. Я приехал впервые сюда уже зрелым человеком, мне было 25 или 26 лет, и я поразился тому, что он - копия шведских городов, в которых я достаточно долго жил. Выборг для большинства соотечественников город – сказка, это – город красивый. В России много красивых мест, но мало красивых городов в целом.

Вопрос: Вы гуляете по Выборгу?

Ответ: Сейчас просто не успеваю, раньше гулял.

Вопрос: Зрителей обычно интересует личность артиста. Как бы Вы определили свой характер?

Ответ: Я абсолютно полно выражаю свой характер на сцене. Я ничего не играю, от актерской профессии у меня - только предлагаемые обстоятельства. Это может быть человек пушкинской эпохи, военного времени, советский парень, француз, итальянец, немец, но этот будет один и тот же человек в смысле души. Герой один и тот же, у него одна душа, это – моя душа. Так что в жизни я не отличаюсь от себя на сцене.

Вопрос: Вы удивили публику французской частью. Как она возникла?

Ответ: Ну, это отклик на французские песни, которые я очень люблю, и, собственно, работа над историей произведения, над языком. В буквальном смысле я гулял по тем местам, о которых в песне, и старался понять, почему именно такие тексты, что чувствовал автор, исполнитель, для которого эти места родные.

Вопрос: Скажите, что Вы больше всего любите и чего больше всего не любите?

Ответ: Не люблю отвечать на такие вопросы, хотя они отчетливо журналистские и часто задаются. Но я вообще многословен, и кроме каких–то острых моментов, мысли и чувства выражаю не быстро. Поэтому не могу ответить, хотя я однозначно могу сказать, чего не люблю, но зачем об этом говорить без достаточно серьезного повода… Мне близко и радостно то же самое, что близко любому душевно здоровому человеку, - самые простые и традиционные вещи.

Вопрос: Вы когда-нибудь исполняли церковную музыку? «Аве Мария», например?

Ответ: Литургическая музыка должна звучать в храме, это – молитва и исполнять ее на сцене некорректно. Что касается Шубертовской «Аве Мария», то да, я пел ее неоднократно, но если брать итальянский, немецкий тексты, то, строго говоря, это не молитва. Это все - таки художественное произведение, не церковная музыка.

Вопрос: Вы с детства на сцене, что это для вас, тяжкий труд или не представляете другого?

Ответ: И тяжкий труд, и не представляю другого. Это действительно очень серьезная работа, физически даже, не говоря уже об эмоциональной нагрузке. Но это счастливый труд.

Вопрос: Стоит ли начинать карьеру артиста так рано или лучше все-таки позже?

Ответ: Не бывает общих случаев, но серьезным музыкантом можно стать, только занимаясь с раннего детства. Что касается пения, то у человека могут быть совершенно посторонние интересы, а потом он вдруг начинает заниматься пением, вполне успешно. А если вы имеете в виду время, потраченное ребенком на занятия, раннее взросление и прочее, то у музыкантов жизнь ненормальная, в том смысле, что ненормированная, как и в любой другой творческой профессии. Это и судьба, и дар, и крест. Музыканты – люди выделенные (не в том смысле, что лучшие), нереализованный дар может принести много печали и страданий. Это - судьба и жаловаться на нее просто неприлично.

Вопрос: Что для вас слава, известность, насколько это важная составляющая жизни?

Ответ: Слава, при условии, что ты не изменяешь своим принципам, это – колоссальная удача. Слава – это вещь обоюдоострая. Не любимый мною артист – Майкл Джексон (тем не менее, фигура серьезная), вызвал мое острое сочувствие, когда люди, безмерно его возносившие, потом с такой же яростью хотели его растоптать. И в других таких же сопоставимых вариантах, к сожалению, люди яростно поклоняются своему кумиру и потом с таким же упоением мстят за свою любовь. Мне это знакомо. Поэтому я понимаю, насколько опасная вещь - слава. Но и прекрасная также, опять же, если она не разрушает душу. Признание артисту необходимо, хорошо в этом отношении композиторам и художникам – слава может прийти 100 –150 лет спустя , артисту нужно признание при жизни, он живет здесь и сейчас.

Вопрос: Конечно, журналисты повторяются, задавая вопросы и, возможно, это надоедает. Нет ли у вас обиды на них?

Ответ: Колоссальная. Я сам удивляюсь, почему до сих пор им верю. Поясню свою мысль: я практически всегда договариваюсь о том, чтобы интервью дали мне на подпись, и практически никогда этого не делают. Если же я корректирую статью, то она выходит почему - то без моей правки. Случаются вообще дикие вещи: фактические ошибки, путаница в датах, именах. Меня это до сих пор больно ранит. Это большая беда журналистской братии.

Журналистика, возможно, одна из самых благородных профессий, но, как и все в нашем Отечестве, ее губит безответственность. Это вообще трагическая черта русского человека – безответственность. Вы спросили, и я откровенно ответил, что я по этому поводу думаю.

Вопрос: А на выборгских журналистов вы не обижались?

Ответ: На выборгских - пока еще нет (заразительно смеется).

Светлана Логинова, «ВВ»

http://www.vyborg-press.ru/index.p....mid=232