ТВ «Подлипки», г.Королев, январь, 2002г. .

Олег Погудин и ведущая (Кира Залевская) сидят в студии, в беседке, увитой зеленью, на плетеных стульях. Между ними стол с самоваром и двумя чашками. Фоном для беседы служит пение птиц.

Ведущая – Здравствуйте, наши уважаемые зрители. Вновь в эфире программа «Подмосковные вечера». В нашей замечательной дачной беседке удивительный, потрясающий гость – «Серебряный голос России» - такое звание закрепилось за ним давно и уверенно: Олег Погудин.
Олег Погудин – Добрый день.
В. – Олег, вот почему «серебряный голос России»? Что это такое, что это за звание?
О.П. – Вы знаете, спрашивают об этом часто, но отвечать всегда приятно. Особенно на телевидении. Потому что… Вот я даже не знаю, как сказать… «Звание», «прозвище», сказать было бы тоже неправильно.
В.- Я бы определила, как молва.
О.П. – Это не народная молва, в том-то все и дело. Это «прозвании», вот если можно так сказать… (смеётся)
В.- «Прозвище»…
О.П. – И «прозвище» … Все-таки, ну, «название»… Это, на самом деле, продукт деятельности средств массовой информации и почему приятно говорить об этом на телевидении, потому что, как у каждого человека сейчас у меня к телевидению есть масса вопросов, иногда претензий, иногда разочарований, сожалений. А вот бывают моменты радостные. И я, честно говоря, признателен за такое имя, которое моему творчеству, не мне, а моему творчеству дали, в свое время, на петербургском радио и телевидении, без моего ведома. А потом это закрепилось и, действительно, стало народной молвой.
В.- Но кроме народного звания есть еще и официальное. У вас премия, если я не ошибаюсь, премия, которая называется «Ангельский глас России» и звание, связанное с этой премией: «Ангел Трубящий».
О.П. – Да, награда называется «Ангел Трубящий». Фестиваль и награда… Фестиваль назывался «Глас Ангельский России». Ну, вы понимаете как… Вообще, я понимаю, что при знакомстве привычно говорить о наградах, там, о званиях, обо всем прочем. Но я не люблю об этом упоминать и не из-за какой-то позы, а потому, что, в принципе, к тому, что я делаю, это не имеет какого-то непосредственного отношения. Вот. Но это совершенно отдельная тема. О ней можно говорить во вторую, в третью, в четвертую очередь. А в первую, наверное, о чем-то более близком к творчеству.
В.- Хорошо. Если говорить о чем-то более близком к творчеству. На ваших концертах вы производите впечатление человека такого, я не говорю утонченного, это и так видно. Ну, эмоционально впечатление какой-то беззащитности. Это обманчивое впечатление или это имидж?
О.П. – Наверное, это все-таки обманчивое впечатление. Я, как сказать… Смотря, что подразумевается под беззащитностью. Дело в том, что человек творческий, любой человек творческий, в любой области творчества…
В. – Олег, я неправильно сказала. Ранимого… Очень ранимого, очень тонкого.
О.П. – Вот, как раз это я хотел сейчас сказать. Любой артист раним. Любой, это понятно. Только вопрос, какой специфики эта ранимость, что ли… Я, понимаете, я уже, в общем-то, достаточно давно на сцене. Первый мой концерт сольный уже во взрослом качестве состоялся в 1987 г. То есть, скоро уже будет 15 лет назад. Профессионально, закончив театральный институт, с 1990 г. уже я просто работаю. Сначала как актер я просто работал в БДТ им.Горького в Петербурге. А потом с 1993 г. – только концерты. То есть существует уже и привычка, и уверенность сценической жизни, это верно. Но, все равно, всякий концерт, всякий выход на сцену, это всегда не просто волнение. Это всегда ощущение необходимости завоевывать, завоевывать слушательское сердце, завоевывать… Даже порой завоевывать вдохновение. Но это известно и привычно для каждого артиста. Поэтому, если говорить о ранимости, она, конечно присутствует. Но, с другой стороны, незащищенным я себя назвать не могу.
В. – И все-таки. При таком имидже вы работаете в общественных организациях. Благодаря вам был создан межрегиональный общественный культурный фонд.
О.П.- Я не работаю в общественных организациях. Фонд был создан, действительно, и создан был по моей личной инициативе очень узким кругом лиц. Опять-таки о фонде… Вот знаете, у артистов (смеётся), когда они в достаточной степени свободны…А вот новое время наше, сколько его не ругай, но оно обладает и очень положительными сторонами. Вот, отчасти, и артистическая свобода, если артист, конечно, ею правильно пользуется – это положительная сторона нашего времени. Иногда артист начинает заниматься не прямыми своими обязанностями, не только искусством, а еще, какой-то, допустим, общественной жизнью и т.д. Я, когда создавал фонд, называется он «Русскому гению»… Название, может быть немножко такое, даже в чем-то агрессивное, резкое, но абсолютно оправдывающее себя.
Меня очень беспокоит, прежде всего, как исполнителя романса, положение русского языка, русского слова в нынешней эстрадной культуре. Если говорить о театре, театре не только драматическом, но и оперном, то там, все-таки по большей части, с русским языком еще, все-таки, все в порядке. Вот. То в эстраде, на мой взгляд, катастрофа с русским словом. И прямое назначение этого фонда было в том, чтобы как-то, не только лично, но, действительно каким-то общественным авторитетом и финансами, в том числе, поддерживать какие-то начинания, культурные в этом смысле. По большей части, связанные с русской словесностью 19-го столетия. Но я взял на себя, в этом смысле, немножко несвойственные себе функции и, по-видимому, слишком много. Работа фонда, она, фактически, простаивает, и в ней сейчас нет особой необходимости, потому что, беспрерывная череда концертов, гастролей, и то дело, о котором я говорил, т.е. служение русскому языку, через русскую песню, оно, наверное, более серьезно, более даже результативно, чем это занятие общественной деятельностью.
В.- Почему я, собственно, начала с общественной деятельности. Потому что сейчас в артистической среде, как-то очень традиционно, я бы даже сказала, появление каких-то коммерческих параллельных структур. Кто-то открывает магазины, кто-то открывает стоматологические клиники, кто-то рестораны. А здесь – культурный фонд. Как раз по профилю. Совсем другое. У вас не было в плане каких-либо коммерческих проектов?
О.П.- Понимаете… Вообще-то это не новая ситуация и уже давным-давно пройденная в странах, которые у нас принято называть сейчас развитыми, ну скажем – странами западного мира. Артисты… Это все-таки касается по большей части артистов как раз эстрадного жанра. Дело в том, что очень мало на эстраде действительно замечательных и даже просто незаурядных личностей. Очень мало. Большинство эстрадных исполнителей, к сожалению, однодневки в плане своего существования на сцене и зависят очень серьезно от сиюминутной популярности. Кстати, к счастью, большинство их них это понимают и поэтому пытаются, как бы себе обеспечить плацдарм на будущее. Кто посерьезнее, там образование какое-то получает, заработав деньги, кто-то открывает, действительно магазины или какие-то еще предприятия. Но это все, понимаете как, не из моей истории и, слава богу, потому что и по образованию, и по отношению к тому, что я делаю, наконец, по самому материалу, в котором я работаю… Мои как раз все средства в этом банке. В искусстве, в служении… Я это слово часто употребляю, но поверьте, очень осознанно. Вот. Потому что, когда мы учились в институте еще театральном, и потом в театре… Эта поговорка распространенная: «Деньги в другом банке». Вот поэтому я про банк сейчас и сказал. Когда ты вроде чем-то занимаешься, на самом деле, все мысли твои, все желания, все, наконец, перспективы связаны с чем-то другим. И вот это очень серьезный критерий. Это не от искусства уже. Это человек, может быть, и творческий, но в другом смысле, в финансовом, но не в искусстве.
В. – Просто недавно один очень известный актер по центральному нашему каналу, я сейчас не хотела бы называть фамилию этого артиста. Ну он сказал, что сейчас, на данный момент, если актер не является бизнесменом, если артист еще к тому же не является бизнесменом, то он рискует погибнуть. И вы знаете, те, кто смотрел эту программу, почему я вспомнила о вас в тот момент, потому что сказали… «Вот вы знаете, у меня, наверное, это так, да, но вот Олег Погудин – это тот человек, который с бизнесом не ассоциируется никак».
О.П. – Я бизнесом не занимаюсь. Вот. Понимаете, каждый в принципе… Я не хочу сказать, что кому-то заниматься бизнесом из артистов вообще нельзя, что это плохо. Бывает так, что люди занимаются многими вещами и делают это одинаково талантливо. Но сказать о том, что если артист не занимается бизнесом, то он погибнет… А в каком смысле? От голода?
В. – Наверное…
О.П. – Это, к сожалению, реально. Но, занимаясь бизнесом серьезнее, чем театром, волей-неволей, может придется и так делать, артист может погибнуть как творческая единица, т.е. престанет быть артистом. Вот. Опять-таки. Все-таки не бывает общих ситуаций. Вообще в жизни не бывает общих ситуаций. Только, может быть, не знаю, в науках точных, возможно. Вот. Тем более не бывает в творчестве общих ситуаций. То есть, у каждого своя жизнь. Кто как ею распорядится. В конце концов, мы сами за нее будем отвечать.
В. – Вы знаете, недавно совсем, в этом кресле сидела Елена Антоновна Камбурова. И на вопрос «на концерт какого бы артиста она сама с удовольствием пошла» - первая фамилия, первое имя, которое она назвала… Она сказала сразу: Олег Погудин. Это творческий союз, это сотрудничество, это дружба?
О.П.- Вы знаете, я не могу сказать… Ни то, ни другое, ни третье. Потому что творческого союза, как т ... >> далееО.П.- Вы знаете, я не могу сказать… Ни то, ни другое, ни третье. Потому что творческого союза, как такового нет и вряд ли он реален, потому что, все-таки… Понимаете Камбурова – это явление. Причем постоянное, не меркнущее, слава богу, и дай бог еще много-много лет будет в силах работать и восхищать не только меня, а еще многих людей. Поэтому, понимаете, как… Я очень дорожу мнением Елены Антоновны, я восхищаюсь ее творчеством уже многие годы.
В. – Вот мы с вами потихонечку, помаленечку подобрались, как раз к творческим моментам деятельности. У вас она началась достаточно в раннем и юном возрасте, в хоре телевидения и радиовещания в Санкт-Петербурге, тогдашнем Ленинграде. И все-таки был промежуток от хора телевидения и радио до ЛГИТМИКа. Что было в этот промежуток?
О.П.- Промежуток был 2 года. Я заканчивал среднюю школу. Все очень просто.
В. – И сразу, после ЛГИТМИКа, после актерского факультета, вы попали в один из центральных театров страны, ГАБДТ им. Горького и, проработав там 3 года, вы оттуда уходите. Почему?
О.П. – Вы знаете как, я должен сказать, что я попал туда, как бы волею Судьбы. Я не собирался даже после окончания института… Хотя учился я с наслаждением и учился хорошо, закончил очень хорошо (смеется).
В. – Диплом с отличием – это не просто хорошо.
О.П. – Так или иначе, я просто к тому, что, в общем, профессией, по крайней мере, по мнению и комиссии, по мнению тех, кто принимал меня в театр, по мнению многих людей очень достойных, профессией я овладел, ну на хорошем уровне, по крайней мере. Но я не планировал даже тогда заканчивать театральный институт и не планировал связать свою судьбу с театром. Единственное, что я не смог отказаться от предложения работать в БДТ, это тоже понятно почему. То есть, это приглашение не принесло мне ни радости, ни восторга, ни ощущение счастья, что должен был бы испытать любой молодой студент театрального института, закончивший и получивший такое предложение. Я, по счастью, не один был туда приглашен, поэтому зазнаваться тоже мне никакого резона, ни основания нет. Четыре человека с нашего курса были приглашены. И, проработав 3 года в театре, я, все-таки, опять-таки еще не умом, но как-то внутренне душой и сердцем, очень серьезно понял свое место. Я не актер, по сути своей, я певец. Это очень разные личности.
В. – Когда определилось направление, в котором сейчас, в данное время творит Олег Погудин?
О.П. – Если говорить о лирической песне, то, вероятно, едва ли не при рождении, потому что я пою столько, сколько я себя помню. Даже есть записи совсем крохотного ребенка, которого я уже не помню. А записи, они, как бы остались, и с удивительно, по-детски чистыми интонациями. То есть, видимо тогда, а тогда это тем более все еще неосознанно, уже как-то вот эта необходимость, эта судьба, что ли, она уже жила вместе со мной. Если говорить о романсе, как таковом, или, вообще уже об абсолютно профессиональном отношении к своему делу, то, наверное, все-таки, где-то в период обучения в институте и чуть позже.
Был период, когда я хотел и даже начинал всерьез заниматься академическим вокалом. Я очень люблю оперное пение, я очень люблю и оперную музыку. До сих пор фонотека моя состоит, в основном, все-таки, из либо просто записей оперных спектаклей, либо оперных исполнителей. Но, по разным причинам, этот «роман» не состоялся с оперой, чему я, опять-таки, сейчас рад. Вот. И уже как-то само собой, в процессе работы, где-то с 1993-1994 года, начались интенсивные очень концерты, сначала в Петербурге, а потом по стране. И репертуар, и отношение к песне, даже философия, если хотите творчества, они выработались где-то к концу 90-х годов.
В. – Есть люди, которых бы вы могли назвать своими «отцами» в этом жанре?
О.П. – Я об этом говорю тоже часто и в интервью, и в разговоре, но опять-таки не впрямую. Наиболее значительные для меня имена в отечественном пении… Наверное, все-таки, сконцентрируюсь на одно. Сергей Яковлевич Лемешев. Опять-таки, я никогда, естественно, его не видел, я не мог быть с ним знаком, вот. Но, когда я слышу его голос, я всегда испытываю настоящее счастье от того, что был, что жил такой певец, от того, что голос его живет до сих пор сейчас с нами. Причем я не подражаю ему, я не пытаюсь даже учиться впрямую у него, то есть перенимать как-то манеру пения или определенные певческие навыки, которые слышны, конечно. А, вот, когда мне тяжеловато, когда мало сил или настроение какое-то вялое, вот, мне достаточно услышать, как он поет, для того, чтобы что-то внутри опять отозвалось.
Вот, как знаете, в лесу, зимой, какие-то, допустим, сосульки, где-то откликнулись на какой-то звук, и вот так пошло дальше, дальше, дальше… (Олег проводит пальцами по воздуху, как бы показывая перезвон сосулек). Или, я даже не знаю, как птицы откликаются на песни других птиц, вот. Ну как еще…
С точки зрения жанра, было много певцов, у которых я учился. Иногда учился какой-то сиюминутной вещи, вот буквально одному слову. Я могу назвать многих. Наверное, большая моя благодарность уже давно ушедшему из жизни В.Агафонову, дивному, совершенно, петербургскому певцу. Дивному, еще в том смысле, что абсолютно оригинальному, абсолютно естественному. То есть вот он пел так, наверное, как могли петь в начале столетия, просто, вот дома под гитару почти кто угодно, у кого был достаточно хороший голос, и у кого было, по настоящему, хорошее сердце. Я могу поблагодарить А.Н.Баянову, хотя, опять-таки, напрямую никогда с ней не… Вернее не, один раз я с ней встречался на сцене, в одном концерте, и то случайно, это был уже 1998, по-моему, год. После этого несколько раз приходил к ней с благодарностью. Но вот ее пластинки, еще старинные румынские пластинки, которые когда-то на меня, юного совершенно человека, произвели очень мощное впечатление… Но, тем не менее, я, опять-таки, не только не перенимал ее манеру, но решительно от нее дистанцируюсь. Но просто вот явление художественное такого уровня, оно оказывает очень сильное влияние, и я могу сказать, что чему-то я у нее научился, хоты показать бы ничего не смог, в этом смысле, вот.
Если говорить даже о…, допустим, о творчестве Елены Камбуровой, которое я и не могу повторить, и это совершенно ни к чему. Но вот, опять-таки, повторюсь, настолько значительное, великое явление в нашей культуре не может не оставить отпечаток. И поскольку я просто имел счастье слушать ее записи очень давно и видеть ее работы на концерте… Тоже это что-то дало. И так далее можно говорить о почти всех значительных именах в истории отечественной оперной музыки и эстрадной.
В. – Какой вы вне сцены, какой вы вне сценического образа, имиджа?
О.П.- Вы знаете, я… Вот «имидж» - уже слово прозвучало не первый раз. Имиджа-то не существует. Потому что вот, кстати, разница очень серьезная между актером и певцом. Я ничего не придумываю, я выхожу на сцену такой, какой я есть. Такой, какой я есть, я разговариваю с людьми. Абсолютно, то есть разницы, в принципе, никакой. Единственное, что обстоятельства сценария, то есть текста романса или песни, они диктуют определенное поведение, это верно. Но, все равно, даже в рамках романса, текста романса, я существую, как я сам бы существовал в этих обстоятельствах. Обязательно, вот.
А вне сцены… Я на эту тему не люблю разговаривать вот почему… Вообще, конечно, артист, как правило… Есть даже такой вот термин театральный, и обязывает театр к этому: «все на продажу». То есть, нет ничего личного, все что ты можешь использовать – это может касаться твоей личной жизни, это может касаться твоего здоровья, это может касаться твоих падений или каких-то бед, или чего угодно, все как бы выносить на публику. Я с этим даже воюю, вот. И воюю потому, что я бы...Вы знаете, даже время наше… в этом одна из его главных трагедий. Оно стало какое-то театральное, все продается, все используется. Достаточно вспомнить, вот 11 сентября прошлого года. Ведь это страшно, какое шоу из всего из этого сделали. А кто, даже тогда, в те дни, реально подумал о тех действительно нескольких тысячах людей, которые страшно отдали свои жизни.
В.- Есть ли какие-то вещи в жизни, ну естественно кроме общепринятых, которые лично для вас неприемлемы в окружающем мире?
О.П. – Вы знаете, общепринятые. Кстати, если бы общепринятые вещи были бы неприемлемы для всех, ну, как сказать… Мы жили бы гораздо, наверное, лучше, лучше, в том смысле, что счастливее, даже.
В. – Свободное время. Что вы делаете, чему вы посвящаете краткие минуты отдыха?
О.П. – Вы знаете, как бы это смешно не звучало, свободного времени нет. Если оно вдруг как-то возникает в плане одного, двух дней перерывов между концертами… Просто какие-то технические совершенно вещи, которые должен выполнять, как и каждый человек, там, по хозяйству, элементарные какие-то оплаты счетов и всего прочего.
В. – О хозяйстве, о хозяйстве. Кто занимается хозяйством?
О.П. – Хозяйством в передвижении, такое тоже уже существует, мы занимаемся всей нашей компанией музыкантской, администраторской, вот. А дома… На самом деле, как придется. Когда я, когда те, кому я могу делегировать эти полномочия.
В. – Скажите. Вот вопрос, который я задавала Е.Камбуровой. Он, вообще, на самом деле, является традиционным для нашей программы. На концерт какого исполнителя вы бы сами с удовольствием пошли или ходите на концерты каких исполнителей?
О.П. (вздыхает)- Вы знаете, я вот не могу так быстро ответить. Потому что, на самом деле немало исполнителей. (Олег задумывается, а затем говорит с сожалением) Хотя на концертах я почти не бываю. Совершенно случайно, если выдаются какие-то редкие свободные вечера… Я даже не могу сейчас припомнить на каком последнем концерте, на чьем последнем концерте я был, вот. Но, помимо тех, о ком я уже сказал сегодня… Я… ну, кстати, очень много замечательных певцов, я говорю сейчас об оперном пении. Ну, я не знаю, перечислять их можно было бы долго (смеется). Это получится примерно так: кого любит слушать, допустим, этот конкретный исполнитель, вот.
Я бы, наверное, совершенно таким счастливым образом побывал бы на концерте Ирины Архиповой, Жанны Би ... >> далееЯ бы, наверное, совершенно таким счастливым образом побывал бы на концерте Ирины Архиповой, Жанны Бичевской, Шарля Азнавура. Вот сейчас три имени. Можно еще в каждом из этих вот разных жанров назвать еще десятки. А вообще… Знаете, вот не случайно, наверное, так случилось, такое пересечение, то, что мы вспоминаем сейчас слова Елены Антоновны… Это ведь колоссальная радость, что несмотря на все обстоятельства нынешнего времени, вот, есть множество артистов, не только к которым хочется пойти. Но, мало того и люди ходят, и залы полны! О том, что мы испытываем желание слышать этих артистов и желание, чтобы это творчество продолжалось как можно дольше, вот. Я достаточно неуклюже сейчас выкручивался, отвечая на ваш вопрос. Но он сложный. Как мог, сказал.
В. – Хорошо. Тогда еще один традиционный вопрос, который, может быть, тоже будет немножечко неуклюжим. Всегда хочется знать, что же будет дальше. Что Олег Погудин будет делать дальше?
О.П. – Это как понять, опять-таки?
В. – О творческих планах, Олег, о творческих планах.
О.П. - Опять-таки ничего кардинально нового. Если говорить о концертах, то их расписано огромное количество, дай бог все это осилить. Фактически, до конца сезона, это уж точно. А уже заползает и на осень, и до конца года, вот. Но все-таки, так или иначе, это одно и тоже дело. То есть то, что я делаю сейчас, я надеюсь, сколько я смогу, продолжать и дальше. Программы, может быть, новые какие-то возникнут. Дело в том, что репертуар, с которым я сейчас работаю, он, да можно сказать, даже огромный. Это несколько сотен произведений и исполнить все это в рамках вот даже одного концертного сезона очень сложно. Какие-то новые программы я хочу доделать. Это русскую народную песню, отдельным концертом. И, может быть, советскую лирику, определенные песни, тоже отдельным концертом. И, может быть, французскую песню, отдельным концертом. Хотя все это уже, так или иначе, вкраплениями звучало в моих выступлениях.
В. – Спасибо. Вы исчерпывающе ответили на этот замечательный традиционный вопрос. И сейчас, в заключение нашей программы, потому что время неумолимо, совершенно неумолимо подходит к концу, я хотела бы предоставить слово нашему гостю, который, ну наверняка найдет, что пожелать нашим зрителям и, конечно же, своим слушателям и зрителям.
(Олег тяжело вздыхает).
В.– Олег так тяжело вздохнул сразу.
О.П. (смеется) - Да я просто уже сразу подумал о том, что это, может быть воспринято, как какое-то опять, ну как это сказать, чересчур серьезное заявление, вот. Но все-таки, все равно, буду говорить серьезно. Я хочу пожелать всем настоящих, очень искренних отношений, настоящей любви, пожелать очень бережно хранить эти отношения. Вот к самым близким, к самым родным людям и очень их беречь. А помимо этого, тоже очень искренне, по возможности, радостной жизни, несмотря на все обстоятельства. Все-таки проводить ее, по возможности, в покое и в радости хотя бы самым маленьким, самым обычным вещам.
В. – Это был «Серебряный голос России», наш замечательный гость – Олег Погудин. И это была программа «Подмосковные вечера». До встречи.