| Ада | Дата: Суббота, 10.11.2012, 19:43 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Постоянные участники
Сообщений: 1150
Статус: Offline
| Интервью Алексея Султанова.
"Литературная газета"
№29(5708), 15.07.98.
Алексей Султанов , бунтарь из династии « демонических пианистов»
Жизнь пианиста Алексея Султанова напоминает мистический детектив. Ему не суждено было стать ни лауреатом одиннадцатого Конкурса Чайковского в июне 1998-го (хотя превосходство его таланта казалось неоспоримым), ни лауреатом восьмого -в июне 1986 года (хотя его, шестнадцатилетнего, тогда уже называли лидером "советской команды" пианистов). И тогда, и теперь его бунтарская вдохновенная душа пронеслась под сводами конкурсного зала - в облике ли Бетховена или Шопена, Чайковского или Прокофьева, - оставив гипнотический след музыкального "инакомыслия" и щемяще печальную мысль о том, что Конкурс Чайковского уже никогда не назовет Султанова в числе своих блестящих победителей - Сегодня Алексею 29 лет. Это был последний шанс и для пианиста, и для конкурса, который мы называем "нашим национальным достоянием".
Между тем жизнь бывшего студента Московской консерватории, "вундеркинда из Ташкента", еще девять лет назад переломилась надвое и перенеслась в Америку, повторив траекторию биографий таких его предшественников на поприще мирового пианизма, как Иосиф Гофман, Сергей Рахманинов, Владимир Горовиц. Если вслушаться, то в своевольном и страстном, ошеломляюще виртуозном фортепианном творчестве Алексея Султанова можно почувствовать "наследие" всех этих трех. Однако дух Владимира Горовица, которого западная пресса называла "последним из величайших демонических пианистов", пересилил, и явился в облике живого легендарного пианиста, его живых "говорящих" пальцев, чудесных клавиш его любимого Стейнвея, который он привез с собой на гастроли в Россию в апреле 1986 года (после 60 лет разлуки) и которые так зачаровали ученика ЦМШ Алешу Султанова. Он не попал на тот исторический концерт Горовица по билету, но умудрился слушать и наблюдать его с высоты... центральной люстры Большого зала Московской консерватории, куда пробрался по крыше с группой "единомышленников". Кто знает, быть может, именно там, на люстре, в день единственного концерта Владимира Горовица в Москве и вселился в него ЭТОТ ДЕМОН... И, быть может, именно это экстраординарное событие предвосхитило экстраординарную судьбу "русского американца" Алексея Султанова -демонического пианиста с ангельским личиком нежного ребенка.
Алеша, как вы знаете, у нас в России об "аншлаговых" концертах говорят: "Висели на люстрах!" Я не знала, что в Большом зале Московской консерватории это и на самом деле возможно.
Да конечно. В этой центральной люстре Большого зала есть такая специальная площадка для тех, кто люстру ремонтирует. И она была забита студентами в тот день, 20 апреля 1986 года, когда Владимир Горовиц давал свой концерт. Оттуда было видно все - мы прямо над Володей сидели. Была видна вся клавиатура. И я услышал фантастическую игру живого Горовица, о чем и помыслить ранее не мог. А рядом со мной "на люстре" сидела моя будущая жена Даце Абеле, виолончелистка из Риги, с которой мы не расстаемся вот уже почти 13 лет. Когда через некоторое время мы с Горовицем встретились, я рассказал ему эту историю. И Володя очень долго смеялся и извинялся. Ведь я ему сказал: "Из-за тебя мне пришлось жениться". Это, к сожалению, была единственная наша встреча, которую организовали Конкурс Вэна Клайберна и Том Фрост, продюсер Горовица.
Где же произошла эта встреча?
На его нью-йоркской квартире, в Манхеттене. Мы провели вместе часа три. Я играл ему Сонату Моцарта и "Мефисто-вальс" Листа в его обработке (он сделал роскошную обработку!). Кстати, недавно я выучил Вторую рапсодию Листа в его обработке - совершенно "неигральное" произведение, жутко трудное, но невероятно эффектное. Горовиц был непревзойденным мастером этих супервиртуозных обработок.
А еще какие транскрипции Горовица вы играете?
Вариации на темы "Кармен" - очень известную транскрипцию. А еще Вторую сонату Рахманинова в его редакции. Горовиц ведь "смешал" первую и вторую редакции сонаты, и сам Рахманинов всегда говорил' "Он делает мою музыку, играет ее лучше, чем я сам"... А потом мы с Горовицем поиграли в четыре руки "Фантазию" Шуберта. Поговорили, Он, конечно, уже старенький был, с причудами, но ужасно милый. Каждые три минуты вскакивал и приговаривал: "Я самый лучший! Я самый лучший!" Но он удивительно все соображал и идеально говорил по-русски. За 60 лет разлуки с Россией так сохранить русскую речь!
А знаете, в Москве на пресс-конференции Владимира Горовица в апреле 86-го перед его концертом я подошла и пожелала ему: "Ни пуха, ни пера!" И он, благоухающий изысканными духами, в своей кокетливой американской бабочке, тут же, не запнувшись, воскликнул: "К черту!" -будто Россию никогда и не покидал.
Вот как! (Смеется.) Между прочим, когда мы с Горовицем прощались, он пригласил меня на свой день рождения в начале октября. Но в это время, к сожалению, я не смог приехать, потому что записывал в Лондоне свой первый альбом - с лондонским симфоническим и дирижером Максимом Шостаковичем: писали Первый концерт Чайковского и Второй Рахманинова. И как раз во время этой записи мне сообщили, что Владимир Горовиц умер... А через полгода после нашей единственной встречи мне довелось еще встретиться с его... роялем, тем знаменитым Стейнвеем 503, который приезжал с Горовицем в Москву и сопровождал его во всех гастролях. Я сам его выбрал (не зная его "биографии") для своего дебюта в Карнеги-холлс, который состоялся 3 мая 1990 года.
А что вы играли в этом концерте?
А вот афиша, которая висела на Карнеги-холле. Мои родители потом её сняли и повесили здесь, в квартире на Беговой, Играл Моцарта, бетховенскую "Аппассионату", "Мефисто-вальс" Листа, Пятую сонату Скрябина и Седьмую Прокофьева. Успех был огромный. Я почувствовал поддержку публики с самого начала.
Вы стали победителем Конкурса имени Вэна Клайберна в 1989 году. Видимо, это фактически и определило вашу судьбу?
В общем-то, да. Это изменило всю мою жизнь. Потому что Конкурс Вэна Клайберна на два года становится менеджером тех, кто выиграл первые три премии, и организует обширные гастроли.
И вы так и не закончили Московскую консерваторию!
Я закончил только три курса у моего гениального московского учителя - Льва Николаевича Наумова, а потом возникло очень много концертов в Америке... Кроме того, я должен был "слинять" из-за угрозы призыва в армию. И не мог появляться в России, пока мне не исполнится 27 лет.
Здесь вы с Евгением Кисиным в одном амплуа. Чего не скажешь о вашем отношении к конкурсам. Ведь Кисин и его наставники изначально заняли позицию полного отречения от участия в конкурсах. Вы же дважды участвовали в Конкурсе Чайковского, победили в конкурсах Клайберна и Шопена, в Варшаве, совсем недавно, в 1995-м.
Знаете, сейчас столько в мире конкурсов! Это стало таким обычным, все равно что,., в казино сходить! В некотором роде, простите. К сожалению, и Конкурс Чайковского тоже стал такой "общедоступной" ареной, где могут играть все, кто заплатил взносы. И, естественно, за последние 12 лет, годы "демократизации" России, его уровень понизился. Хотя я ни в коем случае не хочу умалять его престиж, Потому что эти четыре конкурсные "глыбы" - Конкурс Чайковского, Конкурс Вэна Клайберна, Королевы Елизаветы в Брюсселе и шопеновский в Варшаве - остаются самыми престижными конкурсами в мире.
Вы думаете, такая оценка существует в мире? Или это ваш личный взгляд?
И мой, и мировой... Потому что именно у лауреатов этих конкурсов всегда самые удачные музыкальные карьеры. Но я не мог повторить свою "попытку" на Конкурсе Чайковского до 96-го года, не рискуя загреметь в армию. Тогда, в 95-м, я выбрал Варшаву. И это выглядело достаточно экстравагантно. Дело в том, что за 5 лет до этого я имел в Варшаве сольный концерт как лауреат Конкурса Клайберна и известный музыкант в мире. Потом еще через два года я приезжал играть с оркестром Варшавской филармонии, и меня встречали, как известного артиста, - все как полагается. И вдруг я приезжаю, как школьник, пацан, с нотами в сумочке через плечо, играть на Конкурсе Шопена!
Как же вы с вашим абсолютно нетрадиционным, экстатичным, отнюдь не инфантильным, но мощнейшим по внутренней взрывной энергетике Шопеном решились приехать в обитель блюстителей "подлинного" Шопена?
Несмотря на то, что у многих членов жюри этого Тринадцатого шопеновского конкурса оставался догматический подход к фортепианному стилю, который, можно сказать, был "изобретен" Галиной Черны-Стефаньской, когда они с Беллой Давидович разделили первую премию, мне постепенно удалось их достаточно переубедить, чтобы они признали мою победу. Галина Черны-Стефаньска, сидевшая в жюри, мне кажется, пережила целую эволюцию по отношению ко мне. Обычно ей не нравился мой Шопен. И после моего первого тура в Варшаве она отреагировала очень сдержанно. После второго тура уже начала "меняться", а после третьего она уже мне ставила самые высокие баллы. А после четвертого тура - финиша - все жюри во главе с Яном Экером провозгласило меня победителем. Кстати, в Москве, на нынешнем Конкурсе Чайковского, как мне стало известно, Черны-Стефаньска была в ужасе, когда меня не пропустили в третий тур, буквально рвала и метала...
А какой шопеновский стиль вы цените? Кого из "шопенистов" признаете?
Я принимаю любого "шопениста", потому что Шопен универсален, и каждый может найти в нем "свое". Но, допустим, мне очень нравится Шопен у Горовица. Очень нравится Шопен у старых польских пианистов рубежа XIX - XX веков - Игнаци Фридмана и Иосифа Гофмана...
Немножко салонный такой?
Да, вальяжный такой, но какой-то очень своеобразный, я слышал запись многих шопеновских миниатюр у Фридмана и Гофмана... Потом мне нравится кубинский пианист Джордж Болет, очень известный в Латинской и Северной Америке. Он недавно умер, к сожалению. Из современных пианистов не могу, но назвать Марту Аргерих - музыканта глобальных масштабов. У Рихтера был потрясающий Шопен!
А вам не приходилось ли слышать записи старого Нейгауза?
О, конечно! Нейгаузы - оба: и Генрих, и Станислав - всегда были замечательными исполнителями Шопена, особенно его h-moll'ной Сонаты и баллад. А этот нейгаузовский романтический подход, нейгаузовский звук - это целая эпоха...
К счастью, и вы, Алеша, оттуда - из этого же нейгаузовского "гнезда", А кого из музыкантов вашего поколения вы цените достаточно высоко?
Есть среди них, конечно, уникальные, как, например, Женя Кисин, как Саша Карсантия, недавно получивший первую премию на Конкурсе имени Артура Рубинштейна в Тель-Авиве. Он сейчас живет в Индиане, где Александр Торадзе открыл свой маленький музыкальный отдел в университете; Курсантия -его ассистент.
Так много "наших" в "ваших" американских краях!
Не забудьте еще Владимира Виардо, который успешно преподает и концертирует.
Вы теперь живете в Форт-Уорте, в штате Техас, в "зоне" Вэна Клайберна и конкурса его имени. Встречаетесь ли вы с Вэном?
Мы видимся иногда. Во время конкурса, кстати, он трогательно "опекал" всех участников. Но он не любит часто показываться на людях. Правда, обожает супермаркеты. Иногда мы видимся на каких-нибудь приемах. А года два назад мы неожиданно встретились с ним в Японии, где скрестились наши гастрольные пути.
Неужели он много гастролирует?
Конечно, Вэн уже не прежний. Вэн в смысле состояния здоровья. Недавно с ним произошел такой случай. Он открывал роскошный концертный зал в Форт-Уорте, только что построенный в центре города. И вдруг с ним что-то случилось во время исполнения финала Второго концерта Рахманинова: он упал прямо на сцене в обморок. Правда, через полчаса он уже шутил... Он же очень теплый человек, очень открытый и общительный. А знаете, что он иногда вытворяет? Кажется, перед 1994,годом в новогодний вечер он сыграл сразу три концерта с оркестром: "императорский" концерт Бетховена - Пятый, потом Первый концерт Листа С-dur, а после перерыва своего родного Чайковского, Первый концерт. Играл с местным, форт-уортовским симфоническим оркестром и дирижером Джоном Джордано, который, кстати, всегда являлся председателем жюри Конкурса Вэна Клайберна.
А с кем вы из дирижеров дружите?
С Максимом Шостаковичем мы довольно часто перезваниваемся.
Он процветает? У него свой оркестр?
Свой оркестр у него был в Новом Орлеане. Но теперь он предпочитает ставить отцовские оперы и работать по контрактам. Мне с ним всегда было как-то удобно играть. Мы много концертировали вместе. Иногда приходилось играть концерты и без репетиций. И он идеально все ловил на лету. Даже когда мы играли Второй концерт Шопена, где очень много rubato, Максим попадал своим оркестром точно в конец самого труднейшего пассажа, самого "извращенного" в смысле неровности темпа. Он очень хороший музыкант, замечательный.
Поверьте, это очень приятно слышать. У нас в России его всегда считали типичным интеллектуалом, не способным, однако, на особые музыкальные откровения и вдохновения. А как вы, Алексей, относитесь к таким тонким материям, как вдохновение, минуты "озарения" на концертной сцене?
Есть такие вещи, о которых, простите, надо заранее позаботиться: проверить освещение, изучить зал и его акустику, изучить рояль и все его возможности... А на концерте нужно чувствовать людей, для которых ты играешь. Если зал небольшой, то и темпы некоторых произведений будут меняться. Если зал огромный, динамика, темпы, мощь - все будет другое. Все эти вещи нужно держать под железным контролем. Иначе будешь один "наслаждаться" на сцене, а в зале будет народ спать или книжки читать... Цель любого артиста - заинтересовать публику, заинтриговать ее. Приходится даже сначала, так сказать, "схватить публику за глотку", чтобы она стала "дышать" вместе с тобой и понимать твой малейший нюанс.
А вот "схватить за глотку" - это как? Каким способом?
Конечно, нужно внутреннее особое состояние, внутреннее вдохновение, глубина подхода к произведению и, естественно, очень хорошее его техническое исполнение. Потому что для меня так: если человек играет неодухотворенно, бездарно, но очень хорошо технически, для меня это значит - он технически не подготовлен. Ведь если у него нет технических проблем, он позволяет себе отключиться от техники и - НАЧАТЬ ЗАНИМАТЬСЯ МУЗЫКОЙ! Но - полное внимание! На концертной сцене все время нужно сохранять трезвый мозг. Ну, конечно, для поддержания внимания публики можно "фокус" какой-нибудь сотворить, какой-нибудь технический "извив", не очень стандартный прием.. Но музыка от этого, естественно, не должна страдать, а, напротив, только приобретать.
Значит, вы все-таки импровизируете на сцене?
Всегда. А иначе как же?..
P. S. Для самых любопытных: у Алексея Султанова есть три главных "хобби" -джаз (он даже сочиняет в этом жанре), таэквондо (этим "корейским каратэ" он занимается по три часа в день вот уже восемь лет) и игра в гольф - самое недавнее увлечение. "Если этим заболеть, выздороветь уже нельзя, - утверждает он. - России этой "болезни" не избежать, вон сколько у нее необозримых пространств для гольфяных полей!"
Тамара Грум-Гржимайло
http://www.alexeisultanov.ru/archive3
|
| |
| |
