Газета «Московская среда»

№40 (98) 20-26 октября 2004 г. стр. 19

ОЛЕГ ПОГУДИН:

Люди соскучились по хорошему слову.

«Слушал Олега и плакал - от счастья, что снова в России родился неповторимый талант. Дай бог ему счастливой житейской дороги, а любовь людская его уже ждет»,- писал Валерий Гаврилин, великий композитор. И не ошибся. Сейчас Олег Погудин не просто очень популярен - он любим. Его исполнение романсов, народных и военных песен совершенно особенное. Это истории, рассказанные удивительно красивым и чистым голосом. Ему веришь.

-Олег, я знаю вы поете романсы с детства. Сейчас вам 34 года. Но ведь считается, что романсы должен исполнять певец, умудренный житейским опытом.

- Романсы, как правило, написаны людьми молодыми. Следовательно, исполняться тоже могут молодыми. Романс - это прежде всего человеческие чувства, а они заложены в нас от рождения.

- А когда вы решили, что будете певцом?

- Так сложилось, что пою, можно сказать, всю жизнь. В 9 лет стал солистом детского хора Ленинградского радио и телевидения. Долгое время коллективом руково-дил Юрий Михайлович Славницкий, и несколько поколений музыкантов обязаны этому чудесному человеку. Сам он воспитанник еще дореволюционной школы - Петербургской консерватории. Три года назад Юрий Михайлович ушел из жизни, светлая ему память! Параллельно с выступлениями в хоре я окончил музыкальную школу. Лет в 15 добрался до консерватории. Мне сказали, что еще слишком мал, надо приходить года через три. Но я не стал ждать: в 1985 году в Ленинградском театральном институте открылось эстрадное отделение, меня приняли. Теа-тральный институт окончил с красным дипломом и вновь подумывал о поступлении в консерваторию, но судьба распорядилась иначе.

- Вы работали в театре, да еще в каком!

- В 21 год я получил приглашение в Большой драматический театр имени Горького (ныне имени Товстоногова). Немыслимо было отказаться! Но в БДТ, где я проработал три года, играл в основном в эпизодах. Из серьезных работ -лишь роль в «Визите старой дамы». Поэтому не успел настолько прикипеть к прославленному коллективу, чтобы оказалось тяжело расставаться. И хоть драматическим актером я не стал, театр научил меня серьезному, бережному отношению к профессии. Это благо. Но еще большее благо то, что я ушел из театра...

- Почему же?

- Потому что возникла внутренняя потребность развиваться как певцу.

- И почему же выбор пал на романс?

- Он предполагает исповедальное состояние, очень открытое, честное - он тесно связан с текстом. По существу я служу слову, а сцена дает возможность вести диалог с людьми. Каждый артист - своего рода миссионер. Поскольку, выходя к большому собранию людей, уже выполняешь какую-то миссию. И неважно, до скольких слушателей ты достучишься. Важно, что произойдет в их душах.

- Согласитесь, возможности вашей миссии как певца, к сожалению, очень ограничены. По той простой причине, что романс, каким бы замечательным
ни был, не так востребован публикой, как та же популярная песня.

- Всегда найдутся люди, которым дорога и близка исповедальность романса. Я стараюсь соответствовать ожиданиям именно этих слушателей - своим исполнением не просто утверждать то лучшее, что есть в человеке, в жизни, но и открывать их глаза на то хорошее, что в наше время пытаются истре-бить или извратить, сделать немодным, непопулярным, смешным. Несмотря на то, что сегодняшний день меньше всего располагает к лирическим размышлениям, романс, надеюсь, будет жить и развиваться, поможет всем нам выстоять против жестокости, отчуждения, цинизма.

- То же самое можно сказать и об оперном искусстве...

- Знаете, был период в жизни, когда я пытался заниматься оперой. Но серьезных шагов в этом направлении не случилось. Свое место нашел на эстраде - мне здесь радостно, удобно. Правда, тоска по опере все равно иногда настигает. Моя фонотека, наверное, процентов на 80-90 - записи оперных спектаклей и исполнителей. Я всегда равняюсь именно на оперное исполнение, хотя пою не в академической манере. Ориентирами для меня служат Обухова и Лемешев. Постоянно слушаю их записи. У Обуховой восхи-щает чуткое отношение к слову при потрясающем вокальном мастерстве. Кстати, мало кто из оперных певцов может спеть романс так, как она, чтобы слушатель все прочувствовал. Иногда, как это ни парадоксально звучит, мешают вокальные данные. У Лемешева восхищает тембр голоса, манера пения. Для этих выдающихся мастеров главное не форма, а суть романса. И мне тоже важно прежде всего донести душу произведения. Люди со-скучились по хорошему русскому слову, по поэзии, изложенной в такой дивной форме, как романс. Всего этого сегодня, увы, не услышишь на телевидении, где охотнее пропагандируют музыку для сытых.

- В одном из фильмов «Улицы разбитых фонарей» прозвучал
«Колокольчик» в вашем исполнении. Вы специально его записывали к этому сериалу?

- Нет, у меня попросили разрешения включить запись в фильм, когда он был уже снят. Я согласился, потому что не захотел создавать проблем съемочной группе. Кроме того, я знал, что этот сериал открывал для многих людей возможность работать, найти свое место. Там пересняли весь актерский Петербург. Для меня эта лента достаточно горестное зрелище. Не конкретно сериал, а вся та наглая и отвратительная спекуляция на тему Петербурга как криминальной столицы, на чем немало людей сделали себе деньги, поли-тические карьеры. В Петербурге ситуация далеко не безоблачная, но и не самая страшная в стране.
И если бы сейчас встал вопрос об использовании записи, я бы решительно отказался.

- Как же вам удается при таком «некоммерческом» подходе собирать полные залы?

- Я отношу это не столько на свой счет, сколько к жанру, в котором работаю. Именно благодаря настоящей любви публики к романсу я и занял свое место на эстраде без помощи спонсоров. Хотя знаю: мой слушатель по большей части не слишком обеспечен. Для многих приобретение билета на концерт - поступок. Однажды в День Победы мне передали из зала коробочку. Открыл ее уже в гримерной. А там - медаль «Зa оборону Ленинграда»! И короткая записка без подписи... Неизвестный человек написал, что получил эту ме-даль после Великой Отечественной, но считает, что теперь она должна быть у меня. Храню ее. Это - святыня! Я очень ценю подобное отношение. Предпочитаю отказываться от финансовых предложений, которые затрагивают мои творческие или человеческие принципы. Но если аншлаги в залах позволяют мне не бедствовать в житейском плане, на запись компакт-дисков, выпуск плакатов, афиш или приобретение аппаратуры средства находятся с трудом.

- Какие романсы для вас самые любимые? По какому принципу вы формируете репертуар?

- Все романсы, которые пою, любимые. Это язык, на котором мне легко общаться. А каким языком мы будем говорить сами с собой и с близкими людьми, такой, собственно, станет и наша жизнь.
Принцип подбора репертуара прежде всего эмоциональный. Романс меня взволновал - значит, это мое. Причем иду в большей степени от слова. В поэзии и мелодия присутствует всегда. В последнее время я углубился в работу над проектом «Русскому Гению». Если коротко, хочу воплотить на сцене и в записи как известные, так и забытые произведения камерного вокального жанра на стихи русских поэтов XIX - начала XX веков. Еще раньше подготовил программу романсов на стихи Лермонтова: «Выхожу один я на дорогу», «Нет, не тебя так пылко я люблю», «Горные вершины», «Молитва», «Парус»...Этот цикл стал одним из любимых для меня и моих слушателей.

- Вы исполняете романс «Думы» вашего земляка, ленинградца Валерия Агафонова, к сожалению, рано от нас ушедшего. Вам близко по духу и его творчество?

- Валерий Агафонов – личность очень обаятельная, глубокая, но и несчастная. Он почти не был известен - ушел из жизни в сорок с небольшим лет. Исполнял русский городской романс, который тогда не приветствовался концертными организациями. И пробиться на большую сцену Валерию так и не удалось. Концерты его проходили, как правило, в красных уголках ЖЭКов и предприятий. Но, возможно, это в какой-то степени научило Агафонова доверительной манере исполнения, чем он и заслужил слушательскую любовь. Я отношусь к творчеству Валерия Агафонова с глубокой нежностью. В 16 лет мне впервые попала в руки его пластинка «Песни сердца», которую ему удалось записать на фирме «Мелодия». Поскольку она оказалась востребована, ее стали выпускать еще и еще. Начали реставрировать даже записи, случайно сделанные на каких-то дружеских вечеринках. Так Агафо-нов и стал вдруг знаменит.

-Само название «городской романс» говорит о том, что в этом произведении присутствует колорит какого-то определенного города. Или я ошибаюсь?

- Романс - скорее искусство атмосферы. А разве можно слишком нежную, интимную материю закрепить в какое-то правило и потом старательно ему следовать? Например, я родился и живу в Петербурге - это уникальный, глубокий город, в котором гармонично соединились европейская форма и широкая русская душа. Эти ощущения во мне живут с детства и, наверное, отражаются в пении. Да и сам романс сродни нашему городу – немного меланхоличному и грустному.

- Однако язык ХХI века совсем иной...- Хотя в 1920-е романс был официально запрещен как «мелкобуржуазное искусство», на произведениях этого жанра, созданных в начале - середине ХIХ столетия, выросла даже советская песня – ее лучшие образцы. Ибо самые важные духовные вещи вне времени и не устаревают.

- Возьмем тогда день сегодняшний. Казалось бы, уж как важна духовная радость, но ведь ищут ее немногие. Куда больше потребность в развлечениях.
Часто, когда жизнь давит человека бытовыми неустройствами, скорбями, он забывает о многих важных вещах. Или не хочет слышать собственной души. Хотя совесть, пока не мертва, напоминает, что ты не совсем правильно живешь, надо искать чего-то более возвышенного... Но возвышенное - оно всегда трудно дается. Поэтому и духовную радость всегда ищет меньшинство. Особенно трудно это делать в нынешние времена. В XX веке добро и зло люди стали часто путать друг с другом. Стали ошибаться и в выборе пути. Значит, надо вновь провести четкие моральные границы. Можно и нужно жалеть предавшуюся злу душу, но подлые дела благословлять нельзя.

- Это очень правильные слова. Но лично вам удается реализовать заложенные в них высокие принципы?

- Моя миссия сегодня - петь о любви. Возвышенной, прекрасной. Человек я православный, и смысл жизни для меня - спасение души. Далеко не все люди понимают смысл жизни так конкретно, но почти все стремятся к счастью, к добру, к справедливости. Вершины те трудно доступны. Однако в наших силах хотя бы перестать ненавидеть.

Беседовал
Николай ГОЛОВКИН

http://sharya-papers.narod.ru/moswed/2004.combined/n40-2004.pdf